Клинок Белого Пламени
Шрифт:
Бледный как полотно император выпрямился и громко добавил:
– И не имеют права забывать смертные своих героев, будь то боги или демоны! Я, император Сильены, клянусь тебе, демон Альтис Пламенный, защитник и хранитель, что выполню твою волю.
Пламенный подошел к монарху, передал ему с рук на руки дочку:
– С ней все в порядке. Она очнется.
Волк подошел поближе, ткнулся в плечо демона:
– Альтис…
– Я знаю, брат, – отозвался демон.
Арох Архорт упал на камни площади, коротко болезненно взвыл и исчез во вспышке.
Эльф и эльфенок держались
– Арох… – Волк подхватил ребенка, не давая ему упасть.
– Это ты – Арох, – слабо ответил мальчик.
Стримбор вынес из реки израненное тело ламия. Упал на колени, судорожно вцепившись в брата, после смерти поменявшего хвост на ноги. Облаченный в ритуальную серебристую тунику… Со страшной раной, зияющей в груди.
– Я не верю в смерть… я не верю в смерть… не верю в смерть… – срывался с побелевших губ шепот. – Не верю… в смерть… Трэн… брат…
Пламенная вышла из воды, прямая, сильная, со вскинутым подбородком и крепко сжатыми в белый шрам губами. Запнулась, упала на каменистый берег. И осталась лежать, не отрывая пустого взгляда от двоих побратимов. Стрим посмотрел в глаза той, что была ему сестрой…
– Не верю… – стоном вырвалось из груди.
А потом бог-ветер закричал, срывая голос.
Глава 3
«Останься…»
– И этого не взяли. Да что у них вместо душ?!
Амат бросил на траву перепачканное кровью божества копье, оглядел двоих присутствующих сообщников.
– Удачно? – спросил сидящий прямо на земле молодой светловолосый парень. По его руке полз мохнатый паук размером с пол-ладони. Его можно было принять за обычного смертного, если бы не взгляд, которого даже другие демиурги старались избегать. Хуже становилось только от взгляда Смычка, но та – совершенно особенная.
– По плану, – пожал плечами Амат, неприязненно взглянув на мохнатую тварь и подивившись, как Матиалис их держит. – Руан не подвел. Он еще не возвращался?
– Ждем с минуты на минуту, – отозвался демиург, которого можно было назвать эльфом. Только жители мира, сотворенного Смычком, привыкшие к вечной молодости эльфов, очень удивились бы, увидев такого, который выглядел, как человек, разменявший пятый десяток.
Рыжеволосый юноша проявился в данной реальности и повалился на спину в траву. Не понимая, в чем дело, демиурги переглянулись. Рыжий попытался приподняться, со стоном выдохнул, и по подбородку хлынула кровь. Кровь струилась из-под ладоней, безуспешно зажимавших рану на животе.
– Руан?!
Матиалис вскочил первым, сразу за ним рядом оказался Амат.
– Что произошло, Руан?!
– Теневой… – с усилием прохрипел Рыжий. – Теневой Актер…
Закашлявшись, он не смог договорить.
– Где ты на Актера умудрился нарваться?! – изумился Амат. – И как ты это смог пережить?..
– Не заживает, – сообщил Матиалис, не убирая ладони с раны. – Дариат, давай его быстро к тебе, сдохнет же! – Подхватив на руки того, кого считал другом, парень шагнул к эльфу.
Не
Парусник горел ярким пламенем в ночи, бросая на воду блики. Маленький, маневренный, быстрый. Как раз такой, какие любил ламий. Игрушечный кораблик бога…
– Надо было в море…
Альтис обернулся и увидел рядом Алину. Запястье девушки плотно охватывал небольшой серебристый браслет, которого раньше не было. У них у всех с этого дня были такие браслеты. Она неотрывно смотрела на огонь. И сгорала в этом погребальном костре.
– Ему уже все равно, – сказал демон.
Никто не подходил к стоящей на краю пирса четверке, старались держаться подальше.
Отчаянно плакала принцесса, уткнувшись в Лёнькино плечо. Лисёнок, обнимая вздрагивающие плечики своей королевы, боялся взглянуть на учителя. Василиса впервые в жизни пила вино из горла бутылки. Король сидел на берегу, обхватив голову руками, никого и ничего не слыша. Некроманты впервые в жизни посылали молитвы первому кругу Купола.
Пел ветер, нашептывая слова отчаяния на разных языках, каждому – свои… Пел огонь, срываясь то на крик, то на болезненный шепот и всхлипы. Пели волки, донося до каждого страшную весть. Она была безумно, не по-земному прекрасна, эта песня. И так же далека от земли, как сами бессмертные, бездвижно стоявшие на пирсе. Бог – это больше, чем видимое тело, внешний облик… Это часть мира, воплотившаяся в личности, сам он – мироздание. Творение в Творении… большее, иное, необъяснимое. Смертные лишь отдаленно могут вообразить себе истинную суть божества. Море лишилось своего разума и живой души, когда умер его владыка. Когда плачут боги – рыдает мир.
Люди, хоронившие Траэллиту и тех защитников, что погибли вместе с ним, держали в руках сотни зажженных ламп, огоньков, свечей… Они видели его смерть. Но не могли поверить, что владыка морей может погибнуть.
Это страшно – когда гибнут боги…
Оставшаяся четверка бессмертных сгорала в погребальном костре брата. Вот только ни понять, ни принять эту смерть они не могли. У людей это называлось бы шоком, у бессмертных… вся эта реальность стала казаться им сном. Кошмарным, но все же сном. Можно будет потом проснуться, открыть глаза, рассказать братьям, какие дурацкие сны иногда могут привидеться. И только по грани парализованных неприятием происходящего сердец и умов иногда проскальзывало невыносимое горе невосполнимой потери.
– Линка…
Она с некоторым трудом оторвала взгляд от огня, повернулась к демону.
– Ты еще жива, моя девочка.
Пламенная отрицательно качнула головой, безжизненно ответила:
– Нет, Альтис. Я обманулась на некоторое время, вообразив, что могу жить. Но лишь на несколько мгновений.
Демон едва заметно кивнул, понимая.
– Надо было к морю… Морю не все равно, – выдохнул Ветер. – Почему так, Альтис?..
Ветер не сгорал в этом огне. В нем уже нечему было гореть. Демон ответил, не сказав ни слова утешения. Он ответил только правду: