Клинок Белого Пламени
Шрифт:
– Не будь мне наседкой, Стрим, я не записывал тебя в няньки! – отмахнулся Альтис. – Я помню, что ты самый умный. Но я – самый талантливый!
– А Арох «самый» какой? – полюбопытствовала Алинка.
– Хм… на серебряном такого слова нет… да и понятие сразу не подберешь… – Демон покосился на побратима, скорчившего зверское выражение лица. И все-таки сказал: – Lalota’ja’saess.
Линка притормозила, попыталась перевести… и расхохоталась!
– А вообще он у нас самый лохматый, – невозмутимо заключил Альтис, игнорируя недовольство Волка. – А ты – самая мелкая, – подытожил демон.
Старый храмовник глядел вслед бессмертным, сжимая в ладони стеклянную
Так бесконечно жаль… Если бы только удалось спасти эту живую сказку, это воплощенное чудо…
Они вошли в трактир еще до рассвета, но их уже ждал сюрприз.
«Сюрприз» сидел у барной стойки на высоком табурете. Подвинув опустевшую кружку трактирщику, негромко сказал сильным низким голосом:
– Повтори.
Рубай принял кружку и стал быстро наливать в нее из разных бутылок, взболтал, подал постояльцу. Побратимы обалдело уставились на «сюрприз», и тот все же соизволил обратить на них внимание:
– Ну наконец-то. Я всю ночь прождал.
Он обернулся текучим, грациозным движением, пригубил из кружки, вытер рот тыльной стороной ладони, уверенно расположился поудобней. В зеленых глазах светился ясный разум, а в голосе звучало недовольство:
– Оставлять меня здесь было совершенно необязательно.
Побратимы молчали, разглядывая чудо. Первым решился подать голос Альтис:
– Что с тобой случилось… Арох?
– Худшее, что могло произойти, Альтис, – отозвался Волчонок. Вздохнул. Решительно выпрямился. – У меня очень мало времени. Я очнулся и, дери вас Пожиратель Душ, держался в сознании всю ночь! После временного слияния я перенял твою личность, Арох. Пока что я являюсь тобой. То есть тем, кем я должен быть. И пока еще способен говорить, кое-что объясню. Кое-что, что вы должны не только запомнить, но и обязательно выполнить.
Собираясь с духом, мальчик сделал еще несколько глотков из своей кружки, вздохнул:
– В общем… Арох, ты должен убить меня.
– Ты совсем обалдел, малой?! – первой задала адекватный вопрос Алина. Остальные высказывания были гораздо более эмоциональны.
– Нет, – отрезал бог-волк, подходя поближе.
– Ты не понимаешь, Арох. – Мальчик поднял тяжелый взгляд таких же зеленых, как у Волка, глаз. – Я не бог, и ты не бог, пока мы в разных телах. Ты – моя личность. Я – твоя суть. Это тело – тюрьма для сути. Да закуси тобой Кошмар, я еле держусь в сознании! Вот-вот будет откат, и я опять превращусь в… это. В носителя. Пока я обладаю твоей личностью. И я всю ночь удерживался от изменений. Поверь, это была не самая сладкая ночь! Когда моя личность получит отдельное самосознание – станет поздно. Суть сольется с другим Волком. Поэтому, Арох, я тебя прошу… умоляю – убей, пока не поздно.
Побратимы молчали, окружив двух Волков. Вечность длился
– Я не смогу тебя убить, Арох, – в конце концов ответил Волк.
Волчонок поставил кружку обратно на стол и с внезапной злостью сказал:
– Я бы сам себе глотку уже перерезал, если бы это имело хоть какой-то смысл! Помнишь момент слияния? Ты меч в руках держал, а я порезался. – Волчонок продемонстрировал свежие рубцы на ладони. – Оружие должна держать твоя рука, Арох.
– Нет, – качнул головой Волк.
– Слабак, – ощерился Волчонок. – Не обрекай меня на это! Я же существую, а не живу! И ты тоже, слышишь, Волк, хоть раз прислушайся к самому себе! Ведь я – это ты. Не обрекай меня на никчемную проклятую жизнь. Не обрекай себя на смерть!
– Хватит. – Альтис, шагнув меж двух Волков, жестко пресек дальнейший бессмысленный спор. – Арох, иди наверх, ты устал. А ты, младший, марш на улицу – проветриться.
Оба Волка взглянули на Пламенного почти с ненавистью, но тем не менее подчинились.
– Боги, мать вашу! Кретины с придурками… Все! Поголовно, – мрачно сообщил демон, выходя вслед за пленником тела эльфийского подростка.
Стримбор с Алиной переглянулись, поняли друг друга без слов, уселись на высокие табуреты у барной стойки. Трактирщик преподнес им два кубка. Алина подкинула в воздухе монету. Поймав ее, Рубай отодвинул деньги обратно к руке девушки.
– За счет заведения, – решительно сказал он. – Лучшее…
– Деньги для нас не проблема, – отмахнулась Алина и оборвала себя на полуслове, посмотрев на человека внимательно. В нормальном состоянии она просто убила бы этого смертного без разговоров. Но «Грёза» снесла в ее сознании какой-то заслон. Поэтому, вместо того чтобы достать клинок, она сказала медленно: – Ты поклонялся ему, человек. А я любила. Для тебя он был владыка морей Траэллита. А для меня – Трэн наглый Змей, который удирал, как мальчишка, когда я подходила к нему с гребешком. Для тебя он был самым почитаемым богом, когда-то подарившим свое благословение. А для меня – любимым, с которым мы танцевали под музыку дождя и собирались плыть на Велимор. А для него, – кивок в сторону сгорбившегося Стримбора, – Трэн был родным братом, с которым нога в ногу пройдено пять тысяч лет. Неужели ты действительно считаешь, что его смерть для нас ничего не значит? Неужели, смертный, ты действительно счел, что можешь страдать сильнее нас?!
– Линка… – Стримбор накрыл своей ладонью ее лежащую на столе руку. И только тогда девушка почувствовала, что ее рука гораздо горячее, чем должна быть. – Остынь.
Она убрала ладонь со стола и с некоторой оторопью уставилась на обугленный след.
– П-простите… богиня… – заикаясь, выдавил бледный, как мука, мужчина, обливаясь потом.
Девушка усмехнулась. Почему-то от этого захотелось бежать без оглядки как можно дальше. Рубай, мужик не робкого десятка, понял, что теперь ему всегда будет сниться в кошмарах эта жуткая усмешка на бледном и красивом лице.
– Глупец. Это какая-то отличительная человеческая черта – не понимать! – Алина подняла кубок. – Легкой смерти нам, Стрим, бог-ветер.
– Легкой смерти, Лина, богиня-огонь, – поднял кубок Ветер. – И успеха в мести.
– Мы убьем их всех. Если не мы, то Альтис. Не сомневайся.
Никто не увидел спрятавшегося, как провинившийся паж, за лестницей императора. Тигран подслушивал и чувствовал себя при этом не слишком уютно. А услышанное напрочь выбило его из колеи. Он, он один, никчемный потомок величайшего предка, виновен! Виновен в смерти стольких бессмертных, что это никак не укладывается в голове.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
