Клоака. Станция потери

Муссен Анна

— Пытаюсь. Иначе все очень плохо.

Наш обед подходит к концу.

Мы провожаем Машу до места ее работы, а сами направляемся к тому страшному зданию, о котором говорили ей дети. После полудня людей в лагере много. Все занимаются своей работой, выполняя отведенные для них роли. На нашем пути встречаются несколько мужчин и женщин. Они идут в сторону столовой и везут в самодельной телеге что-то вонючее, накрытое не менее вонючими и грязными тряпками.

— Как думаешь, это наш ужин? — спрашиваю я у Сергея.

— Если так, то я от него воздержусь.

Вдалеке

мы замечаем Дмитрия, он о чем-то переговаривается с другим душегубом. Я так давно его не видела, что успела забыть о его существовании.

— Знаешь, чем он занимается в лагере?

— Он один из приближенных Князя, — произносит Спортсмен. — Но чем конкретно он занимается, я не знаю.

Интересно, кто еще считается приближенными к Князю людьми? Дмитрий, Семен, возможно, Грызун. Но два-три душегуба… Как-то маловато.

— Слушай, а ведь вряд ли в поезде было только два подстрекателя, верно?

— Считаешь, их было больше?

— Да, — говорю я, кивнув. — Два человека на целый поезд плюс машинист… Малова-то злодеев для такой аферы, ты так не считаешь?

— Чем меньше группа, тем легче ее контролировать, — произносит Сергей. — Но… Может, ты и права. Нужно будет присмотреться к остальным. Но что нам даст информация о том, сколько их было?

— Ничего, — честно отвечаю я. — Просто было бы неплохо разузнать о том, где поезд, согласен? Дмитрий и Семен не скажут.

Хотя за Семена я не ручаюсь.

— Тема вряд ли вспомнит. Он слишком маленький. Если бы нам удалось найти того, кто многое знает и захочет нам помочь…

— Никто, кроме нас самих, нам здесь помогать не станет, — говорит Спортсмен, обрубив мою фразу на половине.

Сергей говорит горькую правду. Но все же… Хочется верить, что не все люди, живущие в Клоаке, настоящие душегубы.

До нужного места мы доходим быстрее, чем предполагали. Часовые у зданий провожают нас незаинтересованными взглядами. Я уверена в том, что нести свои своеобразные караулы им надоело. Кстати говоря, если они все время внутри лагеря, то как они могут собрать нужное им для спасения количество жетонов? Я никак не могу уяснить и понять здешние систему и правила. На данный момент я насчитала в лагере четырнадцать домов. Но их больше. Вокруг все обнесено забором, на каждом участке забора стоят охранники с оружием и огромные лампы, освещающие территорию ночью.

Нужно будет уточнить у Семена о количестве проживающих в лагере душегубах.

Столовая, своя лечебница, дома для проживания, мини-школа, бордель. Где-то еще есть ферма. Этот лагерь был городом в городе. У него свои законы и правила. Свои распорядки.

— И правда похоже на тюрьму, — произносит Сергей.

Не став подходить ближе, мы наблюдаем за интересовавшим нас домом с приличного так расстояния.

— Если брата Кости там нет, то где еще его могут держать?

— Меня больше волнует то, сколько там провинившихся. Их ведь кормить и поить нужно, верно? При этом за ними нужно следить. А в условиях, в которых мы оказались, держать рядом пленников не лучшая затея.

— Считаешь, что в статусе заключенного

тут долго не ходят?

— Именно так я и считаю.

Если все так, как он говорит, то Тихоню нужно вытаскивать оттуда как можно скорее, до того, как из заключенного он превратится в фермерский корм.

— Напомни мне, почему ты, помогающая Семену, во второй половине дня оказалась свободной? — спрашивает Сергей, указывая на тюрьму.

Оттуда выходит не только Семен со своим чемоданчиком, но и Князь. Мы с Сергеем как-то инстинктивно вжимаемся в стену, прячась от них за углом дома.

— Как часто руководители опускаются до того, чтобы присутствовать при медицинских обследованиях своих заключенных?

Я качаю головой.

Да никогда. Но если вспомнить о том, что Семен знает Тихоню, как брата Кости, а Костя был не в ладах с Князем… Соответствующие выводы напрашиваются сами собой. Вряд ли, конечно, Тихоню там пытают. Мне хочется верить в то, что до такого Семен никогда не опустится… Но ведь пытать мог и не он. Его, как врача, могли привести только для того, чтобы он следил за состоянием пытаемого…

От собственных мыслей и богатого воображения меня передергивает.

— Если они нас здесь заметят, заподозрят ли неладное? — задается вопросом Сергей.

— Заподозрят, — слышу я ответ на его вопрос.

И это не мой ему ответ.

Мой короткий вскрик заглушен ладонью Сергея, моментально накрывшего ею мой рот. Рядом с нами, непонятно откуда, материализовался щупленький паренек, одного со мной роста. А по сравнению с Сергеем он и вовсе выглядит подростком. Половину его лица скрывают большие очки, сделанные из оранжевой пластмассы. Они походят на те, которыми пользуются пловцы в бассейнах, но в более внушающем интерес виде. Парнишка явно младше нас, слишком бледный, с копной сухих светло-рыжих волос.

Глядя на него мне сразу же вспоминается Дмитрий.

Я убираю руку Спортсмена со своего лица и делаю глубокий вдох, надеясь наполнить легкие воздухом.

— Ты еще кто? — грубо спрашивает Сергей, сразу же переходя в наступление.

Я заметила, что он довольно остро реагирует на посторонних людей. И под «посторонними» я имею в виду тех, кто не ехал с нами в одном поезде.

— Митяй, — представляется вторженец в наше личное пространство и тут же начинает махать руками, будто мух и комаров от себя отгоняет. — Я ничего плохого не хотел. Просто к этому зданию лишний раз лучше не подходить. Там только несколько человек имеет право находиться.

— Дай угадаю: Князь, Семен и Дмитрий, — произносит Сергей, будто издеваясь над парнишкой за столь неуклюжее предупреждение.

— Не только, но отчасти ты прав.

Паренек начинает оглядываться по сторонам.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — шепчет он, смотря на меня. — И кое-куда отвести.

Я смотрю на Сергея и неуверенно пожимаю плечами.

— Первый раз его вижу, — говорю я, словно оправдываясь. — Если хочешь мне что-то сказать, то говори здесь. И нам обоим.

Митяй стискивает губы, недоверчиво оглядывая Сергея с ног до головы.