Клото. Жребий брошен
Шрифт:
— Вы хотели его похитить и потребовать выкуп? — спросила Женя и закашлялась.
Дима пару раз хлопнул в ладоши.
— Умница! Все с полуслова понимаешь. Да что я говорю — ты просто дважды, трижды умница! И знаешь почему? Потому что вывела нас к настоящему Клондайку! Теперь мы богаты, Женька! Ну, что молчишь-то, дурочка ты моя ненаглядная с отрезанной косой!
— Ты скотина, — прокашляла Женя из-под одеяла.
И это была ошибка. Очень опасная ошибка.
Жизнерадостная улыбка Димы тут же погасла.
— А-а-а… — протянул он. — Вот оно что.
Он
— Я думал, — криво улыбнулся Дима, — что в награду победителю будет еще и девушка… Ну что же. Нет так нет. Насильно, как говорится, мил не будешь…
Его взгляд стал жестким.
— Скажи, — спросил он, слегка прищуриваясь, — а ты действительно не узнала пароль?
Женя покачала головой.
— Ну ладно, — пожал он плечами, — это на самом деле не проблема… Так.
Он решительно поднялся с дивана.
— Пойду проверю наших голубков. А ты пока поспи. Только уж не обессудь, придется тебя запереть. Уж больно ты отчаянная.
— Дим, — позвала она.
Он быстро обернулся, подошел к ней и присел рядом.
— Что, плохо тебе? — тепло спросил он. — Принести еще чего-нибудь?
— Нет, — поморщилась она, — дай, пожалуйста, лекарство Оливье. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы он умер.
Дима нехорошо усмехнулся, поднялся и вышел, не забыв запереть дверь.
Женя хотела было встать, но не смогла — ее трясло. Все тело ломило. Через какое-то время она почувствовала, что согрелась — начали действовать анальгетики. Еще через несколько минут Женя провалилась в тяжелый, тревожный сон.
Во сне она оказалась в каком-то месте, похожем на грот — тот самый, в который ее привел Давид. Она лежала на горячем мраморе, клубы пара окутывали ее, вокруг было очень жарко и душно.
«Пить», — просит она, но никто ее не слышит, только безумно хохочет Давид. От его смеха падает на пол огромное блюдо с фруктами. Со звоном оно разбивается на разноцветные осколки, и каждый из осколков превращается в лягушку. Множество разноцветных лягушек скачет по полу во все стороны, а она пытается найти Мими. Во сне Женя понимает, как это важно — найти именно Мими. «Ахмед! — пронзительно кричит Давид. — Ахмед!» Женя тем временем замечает маленькую желтую лягушку, она хочет дотянуться до нее, но падает и…
Женя вскрикнула и открыла глаза. Она лежала на полу, рядом с ней — разбитая бутылка из-под минеральной воды и чудом уцелевшая настольная лампа. Судя по всему, все это, включая Женю, свалилось на пол из-за какого-то толчка.
Она прислушалась: яхта стояла.
Очень осторожно, чуть слышно постанывая от ломоты во всем теле, Женя поднялась и подошла к двери каюты. Отчего-то дверь была открыта настежь. Голова, несмотря на мучительную слабость, была ясной. «Что-то случилось», — подумала она, осторожно выглянув за дверь. Никого.
Она вышла на палубу.
Теплая лунная ночь превращала все кругом в скульптуры из хрусталя и серебра. После жара и духоты каюты Женя с наслаждением вдохнула свежий,
Осторожно ступая босыми ногами, она пошла туда, откуда доносился этот шум. Но, сделав пару шагов, в страхе прижалась к стенке: по палубе шел человек. Она не успела спрятаться — было просто некуда. Поэтому так и осталась стоять неподвижно, вжавшись спиной в стену.
По палубе, шаркая ногами, шел Оливье Дескампс… Его руки висели, как плети, провалы глаз на его лице были темными и безжизненными, словно пещеры. Он почти беззвучно шевелил губами, будто молитву твердил. Дескампс прошел мимо Жени — так близко, что даже задел ее, но не заметил, продолжая глядеть в пустоту и еле слышно бормоча себе под нос.
Женя некоторое время ошарашенно смотрела ему вслед. Почему он свободно разгуливает по палубе в таком состоянии? Кто его выпустил? И почему его не заперли снова? «Неужели, — задохнулась она от догадки, — неужели и Алексу удалось вырваться? Или они с ним что-то сделали? Нет, нет, только не это!»
И вдруг с носовой части лодки до Жени донесся звук удара, а следом — грохот. Идти туда? Страшно. Но оставаться здесь — еще страшнее. Она подумала секунду и поняла: первым долгом надо проверить каюту, где были заперты Оливье с Алексом.
Тихо-тихо Женя прокралась в эту часть лодки, оглянулась и нажала ручку двери. Дверь оказалась открытой, в каюте никого не было. Все так же неслышно Женя пошла назад, по направлению к носовой части. Звуки борьбы становились все отчетливее.
Женя собралась с духом и зашла в камбуз. Нашла в мойке нож, которым Дима открывал консервы. С ножом было как-то спокойнее.
Шум доносился из главного салона. Женя осторожно заглянула и беззвучно ахнула: в комнате царил чудовищный погром. Ни одной вещи на своем месте. Стол, кресла, музыкальный центр, телевизор валялись вперемешку на полу, засыпанном осколками и обломками. А посреди этого хаоса катались, сцепившись в яростный клубок, Алекс и Дима… Они дрались молча, сосредоточенно, со смертельной ненавистью.
Женя застыла в дверях, не зная, как ей поступить.
«А Ахмед? — вспомнила она. — Где же Ахмед?» И в эту самую минуту кто-то дотронулся до ее спины. Вскрикнув от ужаса, она обернулась. Нож выпал из ее руки. Рядом с Женей стоял Оливье. Он положил ей руки на плечи и силился что-то сказать, но только нечленораздельно мычал.
— Женя! — вдруг закричал Алекс. — Осторожнее!
Она хотела обернуться, но не успела: кто-то со страшной силой сдавил ей горло. Задыхаясь, Женя пыталась освободиться, царапала ногтями руку, заломившую назад Женину голову. Но ее держали крепко.
— Ну, спасибо, Коростелева, — раздался над ее ухом запыхавшийся Димин голос. — Не забыла ножичек захватить.
Продолжая одной рукой держать ее за шею, Дима заставил Женю присесть вместе с ним и поднял с пола нож. Распрямился и снял руку с ее шеи. Она наконец вздохнула свободно — и тут же почувствовала прямо у горла холодное лезвие ножа.