Ключ от саркофага Евы
Шрифт:
– Доброе утро, сэр Андерсон, – проговорил он, жестом указывая мне на мягкое кресло. Я, не теряя возможности, сел, отметив мягкость кожаной обивки, но, вежливо отказавшись от предложенной сигары, принял кофе. Пасквале подал его сам, что было удивительно: таким людям редко приходит в голову оказывать подобные знаки уважения тем, кто может представлять угрозу их империи.
– Судя по всему, вас заинтересовал мой репортаж, – начал я, краем глаза бросив взгляд на газету.
– Вы сразу поняли, что я имею интерес к Хамерсону?
– Ну, если глава
– Я действительно заплатил такую сумму. Но сам не знаю, что получил взамен. И это… это меня пугает.
Заявление было ошеломляющим. Чтобы напугать нью-йоркского мафиози, нужно нечто невообразимое. Эти люди, привыкшие стоять на вершине криминальной иерархии, боятся крайне редко, и единственные их "естественные" враги – это такие же, как они.
– Как так? – спросил я, не скрывая своего удивления.
– Дело в том, что заказчиком той вещицы, которую вынес Хамерсон, была не я. У меня был договор с одной дамой… влиятельной, могущественной, но совершенно неизвестной мне. Вся её репутация строилась на слухах. О связях её ходили легенды, но она так и не смогла пробиться в Центр археологических артефактов. Для неё это оказалось невозможным. Вот почему она обратилась ко мне. А я нашёл человека – своего должника, если можно так выразиться. Хамерсон. Скажу откровенно: уговаривать его было непросто. Он не хотел идти на такой шаг, хоть и задолжал мне много. Работа в Центре была для него делом, за которое он был готов умереть.
– И вы пообещали даме достать предмет бесплатно?
– Нет, – покачал головой Пасквале. – Я человек бизнеса. Мы договорились о пяти миллионах долларов. Она не торговалась. Но эта вещица… Весьма необычная, и я не знаю, почему, но с тех пор, как она оказалась у меня, начали происходить странные вещи… мне кажется, тут замешано нечто, выходящее за пределы обычного понимания.
Я снова удивился:
– Сеньор Пасквале, в вашем мире «чистота» – понятие относительное.
Он прервал меня, сдвинув брови:
– Я говорю не о своих делах. Понимаете, недвижимость, алкоголь, наркотики, проституция, оружие – вот, где я мастер. Но это… нечто совершенно другое, Андерсон. С тем предметом связано что-то, чего я не могу понять. Ясно одно: обычному человеку оно не нужно, и, возможно, это не для нашего мира. И женщина… она странная и… очень опасная.
Пасквале неспешно открыл ящик стола и извлек небольшой сверток. Развернув его, он аккуратно положил передо мной золотистый диск, напоминающий «шайбу».
– Глядите, попробуйте сами разобраться, – предложил он.
Я взял странный предмет в руки. На удивление, он был почти невесомым, хотя, судя по размерам, должен был тянуть на добрых полкило. Это явно был не чистый металл, хотя на золото был похож. Какой-то особый сплав? По поверхности шли вычурные узоры – или надписи? Трудно сказать, я таких символов не встречал
– Нажмите сюда, на выпуклость, – указал Пасквале.
Я осторожно надавил на небольшую пластину, и из пазов с тихим щелчком выдвинулись захваты. Это явно было сложное устройство, но вот каково его назначение – догадаться было невозможно. Я поднял взгляд на мафиози.
– Понятия не имею, что это, – покачал он головой. – Но чувствую, что вляпался во что-то серьёзное. Меня не пугают ни Пентагон, ни ЦРУ, а вот она… – Он на мгновение замолчал, опустив взгляд на фотографии со сценами жестокого убийства. – Она внушает страх.
– И что же она может вам сделать?
– Она явно подозревала, что я могу забрать эту вещь себе. Думаю, именно она и убила беднягу Хамерсона, не доверяя ни мне, ни его лояльности, – он мрачно кивнул на снимки. – А тот передал вещицу мне почтой. Деньги получил заранее, я всегда плачу вперёд – никто ещё не пытался обмануть меня, потому что знает: сделка, начавшись, должна быть завершена.
– То есть, вы не убивали Хамерсона? – уточнил я.
Сеньор Пасквале нахмурился, закурил, его движения выдавали напряжение.
– Нет, не я. У меня не было причин. Но теперь, выходит, я втянут во что-то большее, чем просто кража. За этой вещью уже охотятся многие, в том числе элитные спецотряды Центра, – он бросил на меня холодный взгляд, – это такие люди, что мой персонал рядом с ними и рядом не стоял, а также дама-заказчица и кто-то ещё, не менее опасный. Меня подставили.
– И что вы собираетесь делать? – спросил я.
Пасквале откинулся на спинку кресла, глядя мне прямо в глаза:
– Знаю, вы – человек честный, значит, вам можно доверять. Я хочу передать эту вещь на хранение вам.
– Что? – у меня глаза полезли на лоб.
– Пока эта штука у вас, это своего рода гарантия, что меня не тронут. Вечером у меня встреча на пирсе с этой дамой. Если хотите – приходите, только наблюдайте издалека.
Я задумался: предложение Пасквале было опасным. Но разве я не ввязался в это дело, когда начал копать в сторону мафии и Хамерсона? Быть хранителем доказательства, которое хотят заполучить все стороны конфликта, – это риск. Но журналистское чутьё подсказывало, что это шанс. Волнение подстегнуло моё решение, и я ответил:
– Ок. Я забираю эту штуку.
– Прекрасно. Держите её при себе, пока не разберусь с этой скользкой историей.
Я аккуратно спрятал диск в нагрудный карман куртки и под пронизывающим взглядом охранников покинул резиденцию. Уходя, я будто услышал где-то карканье ворона, и передёрнул плечами от дурного предчувствия.
Вечером, заняв укромное место на пирсе, я приготовил камеру, стараясь не упустить ни одного мгновения. Скоро стало ясно, что затея куда серьёзнее, чем можно было предположить: мне открылась картина, от которой в груди похолодело – на месте встречи я насчитал больше трёх десятков тел.