Ключ от саркофага Евы
Шрифт:
Я почему-то побеспокоился: не оставил ли каких-нибудь следов своего пребывания там? Женщина-репортер сообщала, что главарь мафии был убит острым предметом, из груди вырвано сердце, и что остальных боевиков тоже протыкали как шампуром для шашлыка. Врачи-криминалисты пока не сделали выводы о том, что это было за холодное оружие, однако и так было ясно, что никто не выжил. Эфир кипел от сообщений и телефонных звонков в студию, экраны заполнились изображениями жутких последствий ночного насилия.
Я, не спуская глаз с экрана, быстро пожарил себе яичницу, позавтракав без какого-либо аппетита,
До редакции «Нью-Йорк Таймс» доехал быстро. Это здание располагалось в сердце Манхэттена, высокое и величественное, с характерным кирпичным фасадом и большими окнами, откуда открывался прекрасный вид на город. Издание славилось своими расследованиями и качественной журналистикой, а редакция была центром новостей, где на каждом шагу встречались репортёры, редакторы и фотографы, спешащие к новым историям. Атмосфера здесь была напряженной, как в муравейнике, с непрерывным шумом клавиатур и обсуждений.
Там уже кипела работа. Меня встретил замредактора Рональд Крэйг, который, брюзжа, орал, что в мире прессы нужно быть порасторопнее, ведь телевизионщики уже ведут репортажи с места события, о котором я, вероятно, не подозреваю. Мне пришлось делать ехидное лицо:
– Это событие в Тунисе, где опять революция? Или о очередной вулканической активности в Тихом океане? Может, репортаж наших коллег с русского Севера, где упал метеорит?
Замредактора выпучил глаза:
– Не-ет, ты точно идиот! Весь Нью-Йорк гудит как улей о том, что произошло ночью, а ты даже не в курсе! Почему я решил, что ведущий криминальной хроники это ты?
– Потому что я и есть ведущий криминальной хроники, – спокойно парировал я. – Если вы о трупах на пирсе, то я об этом знаю и у меня куча фотографий с той ночи! – и я помахал перед его носом своим Nikon3200. – Так что примите успокоительное, сэр, и дайте мне завершить работу.
Естественно, Крэйг, с его небрежной стрижкой и постоянно нахмуренным лбом, смягчился, сразу подобрел. В его глазах на мгновение мелькнуло одобрение, и он дал мне дорогу, прокричав в спину:
– Самые лучшие фото – мне на стол!
– Хорошо, хорошо, – пробурчал я и сел за свой стол, полностью заваленный бумагами и фотографиями. Мой компьютер уже был включен, экран мерцал яркими цветами ожидающих файлов. Я открыл программу для редактирования изображений, где необходимо было подогнать фотографии под формат газетной полосы. Интерфейс был знакомым: панели инструментов, кисти, фильтры, которые обещали сделать снимки более выразительными. Я знал, что правильная обработка может значительно повысить шансы на публикацию.
Однако в голову лезли всякие мысли, и я не мог сосредоточиться. Все из головы не выходила та женщина, которая лихо расправилась с бандитами. Уж со мной время долго не потратит – дать отпор я вряд ли смогу. Но с другой стороны, я
Розалия, с короткой стрижкой и яркой одеждой, была известна своим остроумием и умением находить информацию. Она всегда выглядела уверенной, и у нее был тот редкий талант, что позволяло ей легко общаться с любым человеком.
– Розалия, если пройдешь мимо Крэйга, то закинь ему эти фотки, хорошо?
Она не отказала мне в просьбе, захватила бумаги и с легким кивком направилась к кабинету замредактора. Я же стал думать, как бы найти информатора, который мог бы рассказать о Центре археологических артефактов и какое отношение он имеет к Пентагону. Кроме того, мне хотелось узнать, что из себя представляет «шайба». Надпись была расшифрована, но ничего не проясняло.
Обратившись к коллеге Гарри, который специализировался на политической информации, я спросил:
– Слушай, дружище, ты что-нибудь слышал о Центре археологических артефактов?
Гарри, не отрываясь от экрана – он читал последние новости из Белого Дома, – ответил:
– Погугли… В Интернете много чего есть…
– Там почти ничего нет…
Тут Гарри оторвался от экрана и удивленно посмотрел на меня:
– Ничего нет? Странно… Хотя подожди-ка, есть у меня кое-что… – Он стал рыться в своих файлах, а когда нашел нужное, мне сообщил: – Полгода назад я готовил материал о Эрике Ферензеере, лидере группы антиглобалистов. Он со своими ребятами хотел митинговать возле этого Центра, но его быстро скрутила военная полиция. Судья навешала штраф за противоправные действия, но парень не остановился, обещал продолжить акции протеста. Уж у него точно есть какие-то сведения об этом заведении. Дать адресок?
– Ох, буду тебе благодарен! – воскликнул я. Гарри переписал мне телефон, и через минуту я уже набирал номер. Трубку на другом конце подняли после третьего сигнала.
– Я слушаю, – послышался хриплый мужской голос. Не молодой. Человеку, скорее всего, за сорок. Акцент явно германский, из чего я сделал вывод, что герр Ферензеер приехал из Европы. Он говорил медленно, с некоторой настороженностью, словно тщательно подбирал слова.
– Меня зовут Майкл Андерсон, журналист из «Нью-Йорк Таймс». Можно с вами встретиться и поговорить?
– О чем?
– О Центре археологических артефактов. Мой коллега сказал, что только вы обладаете необходимыми сведениями об этом странном заведении.
– Да, это так. Встретимся через час в баре… – Эрик продиктовал адрес. Он был мне незнаком, однако по Гуглу-карте быстро нашёл это место. Распечатав адрес и схему проезда, я забежал к замредактору, который ошарашенно рассматривал фотографии и требовал ясности. Я сказал, что скоро приеду.
– Ты куда? – чуть не взвизгнул он. – Это же сенсация! Эти фотографии пойдут сейчас на первую полосу! Нужны твои комментарии!