Ключ от Венеции

Дорнбридж Френсис

Покосившись на инспектора, Филипп убедился, что тот говорил совершенно серьезно.

– Что ж, согласен, видимо, это логичный ход. Он наверняка что-то знает. Но я удивлен, что вы сами им не занялись.

– Занялся. И до того, как в него стреляли, и после.

– Но он не желает говорить?

– Во всяком случае со мной. Один вид инспектора полиции закрывает его рот на замок. Но не исключаю, что вам он может кое-что рассказать. Он интересовался, не собираетесь ли вы как-нибудь навестить его, и я взял на себя смелость

обещать, что это произойдет сегодня вечером.

– Правильно. Я так и сделаю. Рад слышать, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать посетителей.

– Да, один, между прочим, у него вчера уже побывал: Лютер Харрис, владелец музыкального магазина.

Что-то в тоне инспектора заставило Филиппа взглянуть на него повнимательнее.

– В этом, конечно, нет ничего странного?

Гайд воздержался от комментариев.

– Они были очень близкими друзьями, все трое, - продолжал Филипп, Рекс, Энди и Лютер. Когда Рекс и Энди бывали в отпуске, то частенько заходили в магазин Лютера.

– Да, "Модный уголок". Я помню: вы рассказывали. А к вам Лютер Харрис не заезжал, мистер Хольт?

– Нет. Но он прислал очень теплое письмо с соболезнованиями по случаю смерти Рекса.

– Понимаю. Ну, надеюсь, вы поставите меня в известность

, как прошла встреча с капралом Вильсоном?

– Да, конечно.

Филипп решил, что визит инспектора подошел к концу. Однако тот не спеша перешел к стулу, на котором оставил свой портфель, и стал рыться в его содержимом.

– Хотел бы обсудить с вами ещё два вопроса, сэр, после чего не стану вас больше задерживать.
– Он вынул несколько отпечатков загадочной фотографии Шона Рейнольдса.
– Кажется, мы наконец-то начинаем продвигаться к разгадке этой головоломки. Но я хочу, чтобы вы ещё раз взглянули на фотографии.

– Хорошо, инспектор, посмотрю, - нахмурился Филипп.

– Вы не знаете этих людей?

– Нет.

– И не имеете представления, кто это может быть?

– Ни малейшего.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Я сто раз повторял, что понятия не имею, в чем тут дело.

Гайд мгновенье колебался, но затем, видимо, удовлетворился ответом. Убирая фотографии в портфель, он продолжал говорить, только тон его стал холоднее.

– Мой второй вопрос, мистер Хольт, касается вашего утверждения, что вы не знали, чем ваш брат занимался в Мейденхеде.

– Совершенно верно.

– Но у вас должно было быть простое объяснение этому. Ваш брат поехал туда встретиться с вашим другом.

– Моим другом?

– Да. Доктором Линдерхофом.

Филипп казался искренне изумленным.

– Кто это вам сказал, что доктор Линдерхоф - мой друг? Если не считать вызова к следователю, я видел этого человека всего раз в жизни.

– И когда же?

– Э-э... позавчера.

– Где?

– Ну, откровенно говоря, он сам пришел сюда, в студию.

–

Не считаете ли вы, мистер Хольт, что вам следовало рассказать мне об этом?
– холодно спросил Гайд.

Оказаться в роли оправдывающегося было неприятно, но Филипп постарался сдержать раздражение и спокойно изложить инспектору суть визита Линдерхофа. Гайд внимательно выслушал рассказ о ссоре между миссис Кэртис и Рексом Хольтом в "Королевском соколе", которую Линдерхоф слышал из ванной.

– Почему же Линдерхоф скрыл это разговор от меня?
– раздраженно воскликнул он.

– Потому что дома ему грозят неприятности, - объяснил Филипп.
– Через несколько дней он должен предстать перед своего рода медицинским трибуналом, и ему ни в коем случае нельзя было очутиться на виду у прессы. Он и в Англию-то приехал ради уединения и спокойствия. Для него последним делом было оказаться замешанным в убийстве на Британских островах.

– Тем не менее...
– начал Гайд, замолчал и тяжело вздохнул.
– Если бы только люди были немного честнее и откровеннее со мной...

– Тогда вы лишились бы работы, инспектор.

Гайд печально улыбнулся.

– Не думайте, что я был бы очень огорчен этим, сэр. А сейчас мне пора идти. Пожалуйста, не провожайте меня, я найду выход.

* * *

В тот же вечер, закончив рабочий день в студии, Филипп отправился в госпиталь графства Мидлсекс, где Энди Вильсон поправлялся после ранения. Как старший брат и, можно сказать, ангел-хранитель Рекса, Филипп никогда не был в восторге от его друзей, а Энди Вильсона и вовсе недолюбливал, считая, что Энди дурно влияет на слабовольного Рекса, однако ничего не мог с этим поделать.

Встречу двух мужчин в длинной, невзрачной многоместной палате радушной не назовешь. После обмена банальными фразами о здоровье больного разговор застопорился, прерывался неловкими паузами. Филипп пытался выудить что-нибудь из Энди, хоть какую-то полезную информацию, но тот каждый раз упирался, как упрямый мул, и менял тему разговора.

– Послушай, Энди, - взорвался в отчаянии Филипп, - ты же сам хотел, чтобы я приехал навестить тебя! У тебя что-то на уме - слепому видно! Расскажи, ради всех святых! Если ты зачем-то стащил в моей студии томик стихов, и понятия не имеешь, кто стрелял в тебя, то что же тебе в таком случае известно?

На лбу Энди, под редкой прядью светлых волос выступили капельки пота. Стараясь не встречаться взглядом с Филиппом, он выдавил из себя:

– Я просто хотел тебя предупредить, вот и все.

– Предупредить меня? О чем же?

– Ты слишком далеко заходишь, приятель. Посмотри, что случилось с Рексом. Это не было самоубийством... Его убили.

– Это твоя догадка или точная информация?

– Это не догадка.

– И ты знаешь, кто это сделал?

– Нет. А если бы и знал, то не сказал бы.