Ключи Трёх миров

Вайд Марика

Молодой асур улыбнулся собственным воспоминаниям и вернулся к наблюдению за гостями.

Свадебная церемония состояла из трёх поклонов. Дальше супругу полагалось отвести красавицу в брачные покои, где та должна ожидать своего часа. Но к радости Сюэ Цзяна, Бог войны попрал традиции — Ань Син сопровождала его, угощая гостей свадебным вином. И не смотря на кислые лица, высшие небожители вынуждены были желать супругам вечного счастья, почтительных сыновей и добродетельных дочерей в наследие рода.

Бог войны выпивал с каждым, в отличие

от Ань Син — она лишь разливала хмельной напиток, выказывая уважение пришедшим в дворец Гуанхуэй. Сюэ Цзян мысленно позавидовал выносливости Хун Сянъюня. Это же какими духовными силами нужно обладать, чтобы так успешно подавлять в крови пьянящий хмель от стольких опустошённых кувшинов?

Он незаметно приблизился к одному из столов, у которого стояли супруги и, встретившись глазами с Ань Син, задорно подмигнул своей подруге, что не ускользнуло от внимания Бога войны. Чаша из темно-зелёного нефрита, до краёв наполненная сливовым вином, незамедлительно оказалась у него в руках.

Взгляд молодого супруга, прожившего на Девяти Сферах больше десяти тысяч лет, казался обжигающим. Сюэ Цзян низко поклонился, держа поданную чашу перед собой. Наверное, ему стоило промолчать? Но озорной нрав привычно вырвался наружу.

— Желаю Богу войны и прекрасной Ань Син счастья! — как можно радостнее выпалил он, осушил чашу в один глоток и показал всем, что та пуста.

Почти сразу ему на плечо опустилась тяжёлая рука, а над ухом прозвучал строгий отцовский голос:

— Цзян-эр, как смеешь говорить такое главе своего клана?

— Отец…

— Маленький паршивец! — жесткая ладонь безо всякого стеснения наградила его увесистой затрещиной. — Сейчас же попроси прощения!

Сюэ Цзян прекрасно осознавал — сказанное им можно истолковать, как оскорбление семьи Ань. Ведь похвалив красоту подруги, он словно намекал, что уже видел её без вуали. Однако врождённая гордость не позволяла признать ошибку. Он упрямо сопел носом и… молчал.

Ань Син звонко рассмеялась и, налив ему ещё вина, предложила:

— Просто выпей вторую чашу в наказание, сяо Сюэ!

— За тебя Ань Син. Пусть небеса благословят ваш союз.

Эта чаша оказалась лишней. Перед глазами всё поплыло, и Сюэ Цзян позволил отцу увести себя к столу, занятому членами семьи Сюэ. Родитель ещё долго ворчал вслух, а он, слушая того в пол-уха, с мрачным видом наблюдал, как пара в красных одеждах старательно обходит стол за столом.

Потом Сюэ Цзян отвлёкся на прислужницу, а когда поискал глазами Бога войны и Ань Син, тех уже не было во дворе. Он попытался встать, но отец резко дёрнул за рукав ханьфу, усаживая на место.

— Зачем встал? Мало мне на сегодня твоего «поздравления»? — сердито поинтересовался он.

— Но… Ань Син…

— Ань Син, Ань Син… Куда бежать собрался? В покои новобрачных? Забудь! Нет у тебя больше подруги. Теперь она супруга Бога войны. И если заденешь его ещё раз своим гнилым языком, лишишься изначального духа! Я и глазом

моргнуть не успею. Веришь?

— Зачем говоришь такое, отец?

— Вот отдам тебя в услужение Богу войны, чтобы научился уважать старших…

— Отдай! — с вызовом бросил Сюэ Цзян и отхлебнул вино прямо из носика кувшина.

Нет, дело не в том, что Ань Син уединилась с мужем. Сюэ Цзян осознавал границы дозволенного. Его подруга теперь принадлежала своему мужчине, а у него больше нет права бегать с нею по погребам генерала Ань. И часами напролёт сплетничать о стариках Небесного города тоже не получится.

Он дерзил сейчас потому, что терпеть не мог раздражающе навязчивые нравоучения. Не потеря родственной души, а именно они больше всего злили в этот удушливо-тёплый вечер! Маленький тигр всё равно остаётся вольным зверем. Его невозможно обрадовать клеткой или намордником. Но отец назойливо пытался ограничить свободу. Так кто тогда виноват, что сын резок в словах и непочтителен в поступках?

Глава 5: У этого Бога войны есть супруга... и новый помощник

Я сажаю её на колени, от взгляда её охмелев.

(из стихотворения Юань Чжэня)

Брачные покои приготовили в левом крыле дворца Гуанхуэй. Здесь было тише, чем в главном зале и куда спокойнее, чем во внутреннем дворике, где гости поднимали чаши с небесной росой за здоровье молодых.

Супруг подвёл её к кровати, целомудренно прикрытой со всех сторон огненно-красным флёром. Ань Син несмело опустилась на расшитое одеяло, боясь поднять глаза — взгляд беспомощно уперся в низкий столик, уставленный закусками, и вспотевший на нём нефритовый кувшин.

Должно быть, вино? Она нервно сглотнула, не зная, что делать дальше.

Тогда Хун Сянъюнь, славившийся самым большим ростом среди асуров, опустился перед ней на колено, чтобы развязать золотые шнуры, удерживающие вуаль. Красный шёлк невесомо скользнул на белоснежный пол, напоминая огромный лепесток диковинного цветка.

Жемчужная бахрома нежно звякнула, соприкоснувшись с мраморной плитой. Следом раздался невнятный шорох.

И Ань Син, всё-таки, заставила себя оторваться от созерцания закусок. Супруг приблизился к столику и разлил свадебное вино, а затем поманил её к себе пальцем. Ничего не оставалось кроме, как подойти и взять предложенную нефритовую чашу.

Внутри была насыщенно-янтарная жидкость. Она поднесла чашу к губам и осторожно принюхалась. Хай Шуй? Расплавленный янтарь оказался самым запрещённым на небесах напитком. Чаша источала характерный, едва уловимый цветочный аромат. Такое исключительное вино делал лишь один небожитель на Девяти Сферах — её отец.

Хун Сянъюнь уловил мимолётное удивление супруги и поспешил объясниться:

— Дорогая, я всё ещё помню, что твоя любимая шалость — набеги на отцовские погреба. Поэтому решил побаловать тебя Хай Шуй. Разделишь его со мной?