Ключи Трёх миров
Шрифт:
[цунь — 3 и 1/3 сантиметра]
— Церемония завершена! — голос Се Цзынина звенел от радости так, словно он сам только что заполучил молодую жену. — Бог войны провожает супругу в брачные покои!
Крепкие пальцы Хун Сянъюня охватили её тонкое запястье, увлекая за собой к выходу. А сверху неиссякаемым потоком на них сыпались нежно-розовые лепестки вечноцветущих слив и хайтанов, созданные из внутренней ци пришедших на свадьбу небожителей. Ань Син шла по этому, чуть хрустящему под ногами, как молодой снег живому ковру, ощущая изысканный аромат весеннего сада, и… глупо
У счастья нет условий. Ты чувствуешь его, либо остаёшься безучастным. Это не зависит от уровня совершенствования, небесного титула и положения в Небесном городе. Счастье всегда чудо, бесконтрольное и всеобъемлющее.
Но только сейчас Ань Син осознала, что именно заставило её в отчаянии обраться к Оку Бога, спрятанному на высокой небесной горе Шэньчжиянь. И что способно изменить судьбу Девяти Сфер.
Ключ этой магической техники звучал, как «глубокая привязанность». Оказавших в нужных руках, такой ключ становился могущественнее воли Нефритового императора и всех, вместе взятых богов.
***
Свадьбы на Девяти Сферах такая же редкость, как превращение в бессмертного где-нибудь в земном поселении. Поэтому у дворца Гуанхуэй, с основания Небесного города принадлежащего Богу войны, собрались все высшие небожители и около половины младших, включая прислужников.
Сюэ Цзян с трудом протиснулся сквозь толпу, чтобы оказаться ближе к главному входу, огляделся и недовольно поцокал языком. Никто здесь даже не подумал сменить традиционно белоснежное ханьфу на нечто, более нарядное.
— Как уныло, — проворчал он под нос, заработав укоризненный взгляд Бога судьбы.
«Старый лис» тоже выглядел, словно тусклый ночной мотылёк: молочно-белая мантия покрывала ослепительно-снежный шэньи с неприглядной серебристой вышивкой на подоле. Пусть тонкие нити и носили в себе отблески звёздного света, но были насколько неуместны на свадьбе, что у Сюэ Цзяна от возмущения чесался язык.
Сказать бы сейчас вслух, насколько нелепы старые боги в своих выцветших одеждах! Но подруга, на свадьбу которой он пришёл, всегда напоминала — нельзя хватать скорпиона за хвост. И Сюэ Цзян был с нею полностью согласен. Высшие небожители сварливы и злопамятны. К тому же, в их глазах любой из клана Асюло, особенно из молодого поколения, — дерзкий и невоспитанный юнец, ничего не понимающий в праведности.
Он подозревал, что и на свадьбу к главе клана Асюло все собрались не только из любопытства. Искали, к чему бы придраться и о чём поворчать в ближайший год!
Поэтому он мысленно похвалил младших небожителей дворца Гуанхуэй — тот украсили роскошно и со вкусом. Здание само по себе мало чем отличалось от сотен других в Небесном городе: нефрит, белый мрамор и золото — традиционное сочетание для тех, кто считает себя настоящими праведниками. Но колонны обвивал алый шёлк с золотыми иероглифами, должными призвать счастье. Вход и оконные проемы украшали венки из красных пионов, не вянущих благодаря использованной духовной силе. А мраморные полы выстилали тысячи персиковых цветков и мелкие ветви хайтанов.
Насколько Сюэ Цзян видел от входа,
Будучи наследником семьи асурского военного, Сюэ Цзян не слишком любил этот инструмент. Тот в его понимании звучал настолько же скучно и блёкло, как выглядели привычные одеяния небожителей. Совсем не свадебная музыка! Но глава Асюло прав — теперь старые лисы не обвинят его в отсутствии вкуса.
К счастью, тоненькие всхлипы струн затихли, как только близ дворца показалась невеста. Сюэ Цзян провёл восторженным взглядом её стройную фигуру, укутанную в красные шелка с золотом. Мантия выглядела настолько длинной, что казалось, занимает собой половину нефритовой лестницы. Он искренне удивился, как Ань Син ещё не упала. Видимо, прислужница, сопровождавшая её, хорошо знала своё дело?
Как только невеста переступила высокий порог, все потянулись следом. Сюэ Цзян оказался среди напряжённо притихшей толпы и в силу неудачливости раза три наступил на чужие мантии, заработав в ответ косые взгляды.
— Простите… простите… — вежливо кивал он, но в конце не вытерпел. — Надо же так нарядиться! Кто здесь невеста, в конце концов?
— Юноша, к какому дворцу ты принадлежишь? — поинтересовалась низенькая небожительница с настолько бледным лицом, что походила на покойницу.
— Он из клана Асюло, — донеслось сбоку.
Голос отдавал неприязнью. Сюэ Цзян поискал глазами говорившего, но все уже успели отвернуться и сделать вид, что особенности его воспитания их никоим образом не касаются.
Он удовлетворённо хмыкнул — клану Асюло не только завидовали, но и боялись. Глава асуров, несколько тысяч лет назад получивший титул Бога войны, оказался блистательным командующим небесного воинства.
Теперь ни один гнилой рот и протухший язык не смел поносить великого Хун Сянъюня вслух! Сюэ Цзян не знал точно, что могло случиться с теми, кто нарушит это негласное правило, но подозревал — ничего хорошего. И от осознания этого всё его существо распирала гордость за асуров.
Ань Син тоже носила в себе асурскую кровь — хотя её мать была обычной небожительницей, отец возглавлял одну из самых влиятельных семей Асюло. Малышка Ань тоже могла гордиться своим происхождением. Но, как водится с любимыми дочерями, больше развлекалась и шалила, чем приносила славу родному дому.
Сюэ Цзян уже сбился со счёта, сколько раз им пришлось выстоять на коленях перед дворцом генерала Ань, дабы вымолить прощение грехов. Впрочем, наказание их никогда не пугало. Стоило встать с колен, как они с Ань Син тут же принимались за старое — изводили наставников своей неисполнительностью, убегали с обязательных утренних медитаций и… потихоньку опустошали генеральский погреб.
Сюэ Цзян до сих пор не знал, каким чудом Ань Гэлао не содрал с дочери и её заядлого друга кожу пониже спины. Потому что оба пили, как принято среди асуров, запрещённое у небожителей вино Хай Шуй.