Книга Лазаря

Варавин Александр

Я надумал было сходить в палатку и принести соболезнования Хосе, с которым у меня сложились приятельские отношения, но африканская послеполуденная жара так расслабила мое тело, что я снова забрался в гамак и погрузился в легкую дрему.

Заснуть по-настоящему не удалось. Из деревни донеслись звуки барабанов и торжественное пение десятков голосов. Я понял, что настало время выхода Виктории. Деревенские в ней души не чаяли, и сама она проводила среди йоруба каждую свободную минуту. Помогала женщинам готовить, варила зелья из трав, возилась с детьми. Я проникся мнением, что для деревни высшими авторитетами сейчас были Матиас и Виктория. И еще вопрос, кто был на первом месте.

Матиас, бокор и рекруты явно представлялись

местным неизбежным злом, которое необходимо было терпеть, не проявляя неприязни. Тем более что влияние священника подкреплялось регулярным прибытием грузовичка с одеждой и продуктами, часть которых мы разгружали в деревне. В отдаленных поселениях Конго питание представляло собой серьезную проблему. Особенно мясо. В повседневное меню жителей входили коренья, личинки, маниок, ямс, куриные яйца. Те, кто жил на берегу реки, еще могли разнообразить рацион рыбой, но без приличных снастей накормить деревню в семьдесят-восемьдесят человек мне представлялось нереальным.

Только по телевизору на каком-нибудь познавательном канале ловкий и болтливый ведущий за пару часов с помощью супертехнологичной удочки мог выловить десяток рыбин, каждую весом в несколько килограмм. На деле, сколько я ни наблюдал, как мужчины йоруба ловят рыбу старой прогнившей сетью, больше восьми-десяти килограмм рыбной мелочи им привезти никогда не удавалось. Я даже обратился к Матиасу с просьбой заказать невод для местных. Рыбы в реке была тьма – было бы чем ловить. Святой отец обещал подумать.

Основным же «мясным» блюдом были грибы. Всегда думал, что самые лучшие грибы растут у нас в Карелии. Но грибы из джунглей – это просто пищевой взрыв для понимающего человека. Красные, желтые, черные, зеленые, квадратные, круглые и треугольные, невыносимо вкусные в любом виде – такие, что невозможно оторваться. Но иногда и ядовитые, конечно. Здесь уж как повезет.

Мяса и вовсе не было. Вероятно, в глубине неизведанных джунглей коротконогие пигмеи успешно добывали обезьян и даже карликовых слонов, но к большинству лесных деревень это не относилось. Поселению, в котором находилась наша миссия, очень и очень повезло. Козлятина, говядина, свинина. Крупы, макароны, витаминные наборы – манна небесная, регулярно прибывающая в тарахтящем фургоне.

Это был самый убедительный аргумент, чтобы смириться с существованием рекрутов и самого бокора, который находился в перманентном конфликте с хунганом и мамбо.

Под звуки барабанов и пение йоруба Виктория со своей обычной полуулыбкой шла к загону со змеями. Деревенские в праздничных одеждах толпой следовали за ней, пританцовывая, и, изо всех сил надрывая голоса, упражнялись в хоровом пении. На голову Виктории был надет венок из красивых розовых цветов, а на шее висела разноцветная травяная гирлянда. Сначала я подумал, что перегрелся на солнце и мне все это мерещится, но заметил стоящего у загона с приветливой улыбкой Матиаса и бокора, неумело изображающего радость и удовольствие. Я выбрался из гамака и, выйдя наружу, уселся на крыльце, предвкушая необычное зрелище. Мари, ненавидевшая Викторию, вышла и опустилась на деревянную ступеньку, демонстративно от меня отстранившись.

Пение и барабанный бой прекратились. Виктория перешагнула через ржавую стальную загородку и, пройдя в центр, села на раскладной брезентовый стул, заранее поставленный бокором. Странности начались почти сразу. Виктория не исчезла, но продолжала спокойно сидеть, положив руки на колени. Я встал и поспешил к загону, не желая пропустить ни одной детали происходящего. Мари прошлепала за мной. Успел как раз вовремя, чтобы увидеть змей, быстро сползающихся к сидящей Виктории.

Бумсланги дружно, словно повинуясь какому-то сигналу, принялись с разных сторон взбираться по ногам женщины, щупая воздух раздвоенными языками. Когда весь клубок оказался у нее на коленях, она собрала их в ладони, будто горсть толстых

шевелящихся макарон, и поднесла к своему лицу. Три извивающиеся змеи тотчас устремились к ее шее, отталкивая друг друга. Я вздрогнул от омерзения. Две рептилии обвились вокруг плеч, а третья вползла ей на темя, где, свернувшись, подняла голову и принялась поворачивать ее из стороны в сторону, словно оглядывая окрестности. Остальные продолжали копошиться на коленях Виктории, обвивая ее руки и пробуя своими гнусными языками ее ноги, грудь и живот.

Раздался еле слышный свист. Виктория спокойно сняла змей с головы и плеч и, прихватив остальных с коленей, положила на землю. Бумсланги начали расползаться в разные стороны.

Едва девушка шагнула за ограду, йоруба забили в барабаны и принялись радостно танцевать и вопить песню. Крупная величавая женщина – мамбо общины – бросилась навстречу и заключила ее в объятия. Несколько мальчишек, весело визжа, кинулись к ним со всех сторон и повисли, цепляясь за платья. Отец Матиас улыбался, как кот, объевшийся сметаны. Даже бокор, обнажив свои лошадиные зубы, что-то довольно каркал.

– Выпендрилась, сучка! – зло сказала Мари и, достав сигареты, зашаркала к миссии.

– Что это было? – спросил я. – Как она так смогла?

– Тебе что, бокор не объяснял? – на ходу повернув голову, плюнула в меня вопросом Мари.

– Нет, – растерянно ответил я. – Что объяснял?

– Эта дохлая стерва может входить в чужую тень. Как сам бокор.

– Почему дохлая?

Но Мари уже скрылась за дверями миссии. Я тоже решил убраться под крышу.

Солнце начинало скатываться к горизонту, и температура воздуха в моей комнате стала достаточно приемлемой. Кондиционер не работал. Под предлогом экономии топлива для генератора Матиас отключал его от щита, который был установлен у него в комнате. Но генератор все-таки тарахтел, и напряжения хватало на слабое вращение потолочного вентилятора. Обед я пропустил, но есть сегодня не хотелось. Валялся на кровати и пытался придумать объяснение увиденному.

Бокор учил нас входить в собственную тень. Никто из рекрутов не знал, зачем это нужно. Я лично не считал это ни колдовством, ни какой-либо магией вуду. Упражнение для концентрации внимания, которое позволяло быть незаметным для окружающих. Не невидимость, но скорее способность быть нераспознаваемым. Будь то животные или люди. Хотя до людей мы еще не дошли. В любом случае для меня это выглядело как физическая или физиологическая тренировка. Что-то вроде того, как талантливые фокусники отвлекают внимание публики и демонстрируют исчезновение. Я был уверен, что принцип тот же самый, но Матиас раздражался и пытался вешать мне лапшу про то, как окружающие, животные или люди, не смогут распознать, что или кто ты на самом деле. Животные будут воспринимать тебя как объект природы, не представляющий опасности и не являющийся едой. Человек увидит знакомого или незнакомого, которого потом никогда не вспомнит. Признаться, я воспринимал галиматью, которую нес Матиас, как попытку просто запудрить мне мозги псевдонаучной ерундой про особенности восприятия, внимания и каких-то бессознательных образцов, заменяющих другие образцы где-то в таинственных дебрях головного мозга.

Для меня аналогия с фокусниками была самой понятной. Я определял вхождение в тень как один из способов отвлечения внимание от себя. Правда, необычный. Непонятно причем здесь тень и как это отвлекает внимание тех же змей, обоняние которых в разы сильнее, чем у человека. То, что сегодня мне удалось проделать, пусть и не совсем удачно, позволяло думать, что это как-то работает. Но я совершенно не понимал, для чего мне нужно быть невидимым. Воровать или шпионить я не собирался, да и миссия все-таки была католической. В чем был конечный смысл такого обучения? Матиас говорил, что постепенно мы все поймем, но меня тревожили какие-то смутные и довольно неприятные сомнения.