Книга Вечной Премудрости

Сузо Генрих

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Высшее истечение всякой сущности из ее первоначала происходит, согласно порядку природы, через наиблагороднейшие сущности к сущностям более низкого порядка; возвращение же к первоначалу происходит от низших сущностей к высшим [258] . Поэтому, если хочешь ты лицезреть Меня в несо-творенной божественности Моей, то следует тебе сперва узнать и полюбить Меня в человечестве Моем, претерпевшем Крестные муки, ибо это наискорейший путь к вечному блаженству.

258

Cp.: Thomas Aquinas, S. th. I, q. 44: De processione creaturarum a Deo.

СЛУЖИТЕЛЬ: Господи, ныне вспомню я бездонную любовь Твою, из-за которой Ты снизошел с Высокого Престола, с царского Трона сердца Отца Своего, и был тридцать три года гоним и презираем, любовь

Твою ко мне и ко всем людям, явленную в жесточайших страданиях мучительной кончины Твоей. И буду вспоминать я о Тебе, созерцая то, в чем Ты духовно являешься душе моей – в наилюбезнейшем образе, какой когда-либо принимала безмерная любовь Твоя.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Чем изможденнее, чем мертвеннее являю Я Себя в любви Своей, тем любезнее Я воспринимающей истину душе. Бездонная любовь Моя явлена в великой горечи Страстей Моих подобно солнцу в его сиянии, розе в ее благоухании, сильному пламени в раскаленном жаре. Поэтому внимай с благоговением тому, как, преисполненная любви, пострадала Я ради тебя.

Глава 2

Что представлял собой путь к распятию на Кресте

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Когда после Тайной вечери предал Я Себя на Масличной горе Страстям и ужасной смерти, когда ощутил Я, что смерть близко, то в страхе любвеобильного сердца Моего и в свойственных человеческому облику Моему мучениях истек Я кровавым потом. Был Я схвачен, словно вор, крепко связан и беспомощным уведен в темницу. Ночью бичевали Меня, насмехались надо Мною, завязывали Мне глаза и позорили Меня, а утром оклеветали Меня перед Каиафой и осудили на смерть. Несказанными страданиями был преисполнен облик пречистой Матери Моей от самого первого мгновения, когда впервые увидела она муки Мои, до того мгновения, когда прибили Меня к Кресту. С позором привели Меня к Пилату, и был Я ложно обвинен и приговорен к смерти. И смотрели они на Меня ужасными глазами, словно хищные звери, жаждавшие насилия, Я же смиренно стоял пред ними, словно агнец кроткий. И насмехались надо Мной, Вечной Премудростью, перед Иродом, облачив Меня в белые одеяния, как поступают с умалишенными. Прекрасная плоть Моя под безжалостными ударами бичей была вся изодрана и изранена, достолюбезная глава Моя пронзена шипами венца тернового, милое лицо Мое было все залито кровью и заплевано. Беспомощный, был Я осужден, и с позором повели Меня на смерть, возложив на плечи Мои Крест Мой. И кричали они ужасно, сотрясая воздух злобными голосами своими: «Распни, распни Его!» [259] .

259

Ин 19, 6; ср.: Hor 388, 6–7: Tolle, tolle, crucifige maleficum.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, Господи, если столь горько начало, каким же будет конец? Даже когда вижу я, как на глазах моих подвергают мучению дикого зверя, невыносимо это для меня. Как же тогда сможет сердце мое и душа моя вынести страдания Твои? И еще, Господи, премного удивляюсь я: Любезнейший Господи, ищу я совершенную Твою божественность, Ты же предлагаешь мне человечество Свое; желаю я милости Твоей, Ты же посылаешь мне одну горечь; стремлюсь я получить от Тебя питье сладкое, Ты же учишь меня сражаться. Ах, Господи, чего же хочешь Ты от меня [260] ?

260

Hor 388, 15–18: Ecce quaerentimihi tuam divinitatem, ostendis humanitatem; quaerenti dulcedinem, profers amaritudinem; perenti mamillas sugere, das robusta certamina decertare. O aeterna sapientia, cur hoc facis, vel quid per hoc vis ostendere?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Никто не может достичь божественной возвышенности или несказанной сладости, если не подвигнет его на это пример горечи человеческих страданий Моих. Чем выше поднимаются, не проникая в Мое человечество, тем ниже падают. Человечество Мое – это путь, по которому следует идти, Страсти Мои – врата, через которые нужно пройти, если желаешь ты достичь того, что ты ищешь. Посему забудь изнеженность свою сердечную и приди ко Мне на ристалище рыцарской стойкости, ибо не приличествует слуге робость, когда господин смел и полон решимости. Желаю Я облачить тебя в доспехи Мои, ибо все Страсти Мои должен претерпеть также и ты по мере сил своих.

Но сперва преисполнись твердой решимости, потому что, прежде чем сможешь ты преодолеть природу свою, часто будет покидать тебя мужество и часто от страха будешь ты истекать кровавым потом, испытывая ужасные страдания, посредством которых хочу Я приуготовить тебя для Себя. Ароматный сад души твоей украшу Я алыми цветами Страстей Моих. И когда преодолеешь ты старые привычки свои, будешь ты снова схвачен и посажен и темницу. Противники Мои будут часто тайно бесчестить тебя и открыто поносить тебя, и толпа не раз ложно осудит тебя. Муки Мои должен нести ты в сердце своем с усердием, преисполнившись такой любовью, с какой мать носит дитя свое. Ибо многие восстанут на тебя как недостойные судьи богобоязненной жизни твоей. И часто будут поносить тебя, по человеческому разумению своему называя твой устремленный к Богу образ жизни глупостью.

И будут жестоко и сильно бичевать хрупкую плоть твою, и, насмехаясь, коронуют тебя гонением на благочестивую жизнь твою. А после поведут тебя вместе со Мной преисполненным страданий крестным путем, покуда не отрешишься ты воли своей, и не освободишься от всего сотворенного в тех вещах, которые могут увести тебя от вечного блаженства, и не сделаешься человеком упорным, устремленным ко Мне и более не имеющим с этим миром ничего общего.

СЛУЖИТЕЛЬ: О, Господи, как труден путь этот! Слова Твои потрясли все существо мое. Как же смогу я все это выдержать? Позволь мне, любезный Господи, высказать вот что: Разве не можешь Ты в Вечной Премудрости Своей найти другой путь, чтобы спасти меня и явить на мне любовь Свою таким образом, чтобы избежал Ты тяжких мук, а я – горьких страданий вместе с Тобой? Ведь непостижимы судьбы Твои [261] !

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Несказанные бездны сокровенности Моей, в которой по вечному промышлению Своему направляю Я путь всех вещей, никто постичь не в состоянии, ибо человеческому разуму они недоступны [262] . В них возможно и это, и многое другое, чего, однако, никогда не происходит. Знай, что в порядке исходящих от Бога сущностей не может быть ничего неподобающего. Господь природы заботится не о том, что Он может, но о том, что соответствует каждому творению, и действует в соответствии с этим [263] .

261

Ср.: Рим 11, 33: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!».

262

Ср.: Thomas Aquinas, S. th. III, q. 1, a. 2: Ea enim, quae ex sola Dei voluntate proveniunt, supra omne debitum creaturae, nobis innotescere nonpossunt, nisi quatenus in sacra scriptura traduntur…; Comment. in Sent. III, d. 20, a. 4, qla 2 c.

263

Ср.: Augustinus. De Trinitate. XIII, X, 13 (CCSL 50A, 399–400 = PL 42, 1024): verum etiam ut ostendamus non alium modum possibilem deo defuisse cuius potestati cuncta aequalitersubiacent, sed sanandae nostrae miseriae convenientiorem modum alium non fuisse nec esse oportuisse.

Как может человек лучше постичь божественную сокровенность, если не в воспринятом Господом человеческом облике?

Как может тот, кто вследствие неупорядоченной жизни в удовольствиях перестал радоваться божественному, сподобиться вечной радости [264] ?

Как можно пройти до конца в неизвестности по трудному и презренному в глазах других людей пути, если не находить поддержку в том, что сам Бог прошел этим путем?

Если осудят тебя на смерть, то кто может явить тебе большую преданность и любовь и вызвать в ответ в тебе большую любовь, если не тот, кто воспримет на себя вину твою?

264

Hor 391, 6–8: Homo etiam, quiper inordinatam delectationemgaudia amiserat, qualiter ordinatius quam per temporalem tribulationem amissa recuperare debuerat?

И если кого-то непостижимая любовь Моя, несказанное милосердие Мое, явственная божественность Моя, достолюбезное человечество Мое, братская верность Моя, супружеская привязанность Моя не приводят к любви, то что тогда размягчит окаменевшее сердце его?

Спроси любое творение, прекрасно упорядоченное, разве могу Я в славе Своей ужесточить справедливость Свою и перестать являть непостижимое милосердие Свое, которые облагораживают человеческую природу? Разве могу Я перестать источать блага Свои и примирять Небеса и землю иначе, как горчайшей смертью Своею [265] ?

265

Ср.: Thomas Aquinas, S. th. III, q. 19.

СЛУЖИТЕЛЬ: Воистину, Господи, начинаю я отчетливо воспринимать, что все это так и есть и что тот, кто не ослеплен неразумием и доподлинно углубился во все это, должен держаться Тебя и славить прекрасное и достолюбезное подражание Тебе превыше всего. Но для слабого человека болезненно подражание Тебе.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Не страшись подражания Мне в страданиях. Тому, в ком Бог укоренился настолько глубоко, что облегчает ему любые страдания, нет оснований жаловаться. И никто не воспринимает Меня в сокровенном своем так глубоко и не становится в такой мере достоин необыкновенной любви Моей, как те, кто стоит подле Меня, претерпевая тягостную горечь страданий. И никто так сильно не плачется о горестной чаше сей, как тот, кому неведома сладостная сердцевина ее. Если есть у кого-то хороший помощник, то, считай, наполовину он уже одержал победу.