Книгоиздатель Николай Новиков
Шрифт:
Одержав первые победы в борьбе за умы и сердца московских читателей, Новиков начал энергичное наступление на книжный рынок северной столицы с помощью своего старого друга и компаньона К. В. Миллера, петербургского купца Ф. Антамонова, у которого начинал службу сидельцем Т. А. Полежаев, и книготорговца-издателя М. К. Овчинникова. Прошло несколько лет, и новиковские издания, продававшиеся по московской цене, можно было найти практически в любом конце Петербурга, будь то роскошный книжный салон Г. И. Клостермана на Невском проспекте или жалкая овощная лавочка купца А. Ирошникова на углу Апраксина переулка и Садовой улицы.
Оживление книжной торговли в столицах не замедлило благотворно сказаться на положении дел в провинции. Там, где потерпели поражение многие его предшественники, Новиков добился весьма впечатляющих успехов. Как свидетельствуют дошедшие до наших
160
Сослуживец Новикова по Измайловскому полку, богатый помещик (500 крепостных «душ мужеска пола») П. И. Прокудин, пробыв много лет в отставке «для излечения от болезней», с ноября 1782 г. был назначен нижегородским директором экономии.
161
Отставной майор артиллерии, советник Палаты уголовных дел И. В. Колюбакин был тесно связан с семьями Дмитриевых и Карамзиных.
Предпочитая, как правило, иметь дело с оборотистыми купцами и вездесущими чиновниками почтового ведомства, Новиков при случае охотно доверял распространение своих изданий в провинции братьям по ордену и просто добрым знакомым. Многие десятки назидательных сочинений отобрал из «компанейских магазинов» для орловской и курской книжных лавок И. В. Лопухин. С немалой выгодой для Новикова выполняли обязанности его добровольных и бескорыстных комиссионеров бывший студент Московского университета, адъютант атамана Войска Донского Попов, директор Пермского приказа общественного призрения, местный меценат И. И. Панаев и его иркутский коллега, генерал-майор И. В. Ламб, вологодские и ярославские масоны. Характерно, что центрами книжной торговли в провинции стали города (Ярославль, Казань, Симбирск, Орел, Иркутск и др.), где существовали влиятельные масонские ложи.
Просветительные начинания Новикова встретили одобрение и поддержку у многих людей, далеких от масонства. Желание помочь Новикову, обещанные издателем 10 % прибыли, а, главное, надежда «при сем случае… пользоваться даровым питанием» всех книжных новинок и не иметь нужды «в покупании оных» побудили А. Т. Болотова стать его комиссионером в Богородицке и «приискать охотника для продажи книг» в соседней Туле. «По недостатку любопытных» торговля новиковскими изданиями оказалась не слишком прибыльным делом, однако Болотов нашел выход из положения, отправив их весной 1782 г. на знаменитую Лебедянскую ярмарку [162] .
162
Болотов А. Т. Жизнь и приключения, стб. 935–936, 952, 954–956, 962, 1029, 1034. Впоследствии правительство, опасаясь распространения масонской «заразы», запретило торговлю «по ярмаркам» новиковскими изданиями (Новиков Н. И. Избр. соч., с. 631).
В отличие от мелкопоместного Болотова, тамбовского губернатора Г. Р. Державину едва ли могли привлечь посулы и подарки московского «типографщика». И все-таки жизнь заставила поэта-вельможу обратиться за советом и помощью к Новикову, когда он задумал завести во вверенной его попечениям губернии одну из первых в России провинциальных типографий. Новиков оказался на редкость любезным и деятельным помощником, поэтому было бы просто невежливо не откликнуться на письмо членов Типографической компании, просивших Державина 11 декабря 1786 г. «потрудиться в собрании охотников» подписаться «по приложенным
163
Державин Г. Р. Сочинения. Т. 5. — Спб., 1869, с. 645–646.
164
Новиков выслал в Тамбов книг на 655 р. 82 к., с «уступкой» 20 % их стоимости (ОР ГПБ, ф. Г. Р. Державина, т. 12, № 2, л. 102–107).
Сотни людей во всех концах России, независимо друг от друга, работали на новиковскую компанию. Из года в год не мелели потоки книг, сходивших с ее печатных станков и почтовых переводов, нередко на весьма значительные суммы, вырученные от их продажи. Книги обращались в деньги, а те, в свою очередь, в новые книги, и, казалось, ничто не может разладить этот искусный механизм, запущенный в ход умелой рукой Новикова. И все-таки нашлась сила, которая сумела методично и неотвратимо уничтожить его просветительные предприятия. Этой силой было русское самодержавие.
Глава 5. Гонимый Коловион
Екатерина II никогда не питала симпатий к масонам. Их ритуалы и обряды представлялись императрице смешными и нелепыми, а сами вольные каменщики — кучкой «недалеких и фанатичных ханжей» и хитрых авантюристов, стремящихся поживиться за счет легковерных. Первое из антимасонских сочинений русской императрицы так и называлось — «Тайна противо-нелепого общества, открытая не причастным оному» (1780). Шоры филистерского «здравого смысла» мешали ей увидеть за внешней масонской символикой серьезную систему философских и этических взглядов.
Сближение Новикова (мастера Коловиона, как называли его в масонском кругу) с вольными каменщиками насторожило императрицу. Что ищет ее старый недруг, велеречивый и опасный, в обществе московских толстосумов? «Взглянув на дело поближе, — писала она своему ученому корреспонденту И. Г. Циммерману 1 июля 1787 г., — нельзя не признать, что эти химеры [т. е. масонские ложи] суть измышление нескольких людей, которые придумали их, чтобы придать себе вес, так как иначе они были бы вовсе лишены значения» [165] .
165
Русская старина, 1887, № 8, с. 289.
Забыв о печальном конце «Всякой всячины», Екатерина II попыталась сразиться с Новиковым в открытом литературном бою. Одна за другой на подмостках русских театров были разыграны ее комедии «Обманщик» (1785), «Обольщенный» (1786), «Шаман сибирский» (1786) и «Расстроенная семья» (1788). Зрители смеялись над злоключениями простаков, обманутых и обобранных коварными шарлатанами, однако это не мешало им покупать нбвиковские издания, а «несчастным жертвам» мастера Коловиона по-прежнему щедро финансировать его просветительные и филантропические предприятия.
Антимасонские настроения императрицы усиленно подогревали многочисленные враги и завистники Новикова. Первыми против русского просветителя выступили иезуиты. Черный орден, пригретый Екатериной II и ее сановниками, наводнил в конце XVIII в. всю Россию своими шпионами и соглядатаями. Угрозами и лестью, подкупами и шантажом они получили возможность через влиятельных покровителей активно влиять на русские государственные дела. Поэтому можно представить себе, каким ударом была для иезуитов публикация статьи о тайной истории их ордена. Использовав все свои связи, иезуиты добились конфискации номеров новиковского журнала «Прибавления к Московским ведомостям» (1784, №№ 69–71), в которых она была напечатана. Несколько дней полиция обеих русских столиц изымала у подписчиков «Прибавлений» листки с «ругательной историей». Думается, что на этом инциденте «военные действия» между иезуитами и масонами не прекратились.