Книжные люди
Шрифт:
Себастиан слишком сложный. Он мрачный, вспыльчивый, как чёрная туча. А я предпочитаю солнце.
Мы постоянно спорим. Мы слишком разные. Он упрям, любит, чтобы всё было по его, а я терпеть не могу, когда мне указывают, что делать.
В общем, даже если бы он чувствовал ко мне то же, что я к нему, у нас всё равно бы ничего не вышло. Так что и расстраиваться по этому поводу бессмысленно.
Так будет лучше.
— Не всегда, — бормочу я себе под нос. Потому что не все великие романы заканчиваются
Вдруг чей-то локоть впивается мне в бок, и я вздрагиваю.
Весь книжный магазин уставился на меня в ошеломлённом молчании. Гости фестиваля выглядят заинтригованными, а постоянные члены клуба смотрят с выражением чистого предательства.
— Упс, — шепчет Эйслин, сидящая рядом. — Не то, что ты должна была сказать. Ты ведущая, Кейт. Давай, веди.
Счастливые концы. Разве они возможны в реальной жизни? Когда в реальности столько боли и трагедий? Сейчас я не могу вспомнить ни одной любовной истории, которая бы закончилась счастливо.
Включая мою.
— Эм… — произношу я с недоумением.
— Ты правда так думаешь, Кейт? — миссис Эббот смотрит на меня с грозно нахмуренными бровями.
Но я её не слышу.
Я смотрю в окно, где напротив готовятся к автограф-сессии Лизы в Блэквуд Букс. Очередь тянется вдоль магазина и дальше по улице.
А Себастиан стоит у витрины и смотрит в сторону Портабл Мэджик.
Смотрит на меня.
Мы не разговаривали со вчерашнего вечера, и он не написал мне. Я тоже не написала.
Но внутри меня снова поднимается всё то же тяжёлое, давящее чувство. Точнее, оно никогда и не уходило. Оно поселилось во мне, как только он отвернулся и ушёл, и, кажется, останется навсегда.
Он смотрит на меня ещё секунду, а потом отворачивается.
Все эти люди, вся эта чёртова панель про чёртову любовь ждут от меня умных слов о счастье и счастливых концах, а у меня на глазах трещит сердце.
И никакие «думай только о хорошем» не помогут, я знаю это теперь.
Я резко встаю.
— Миссис Эббот, — говорю я, и голос звучит натянуто. — Не могли бы вы продолжить за меня? Мне… нехорошо.
Пока кто-то успевает возразить, я отодвигаю стул и бросаюсь к двери, ведущей в мою квартиру. Спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице.
На самом верху позволяю себе пару приглушённых рыданий. Потом злобно тру лицо ладонями.
Мне всё равно, твержу я в голове. Мне плевать на него.
— Кейт? — голос Эйслин доносится снизу.
Честно, я благодарна за всех друзей, которых приобрела после переезда сюда, но сейчас…
Сейчас я бы хотела, чтобы они все убрались к чёрту.
— Всё в порядке, — отвечаю я, надеясь, что прозвучало убедительно. — Просто немного болит голова.
Я отхожу от лестницы, захожу на кухню и встаю у раковины с пустым стаканом в руке. Открываю кран, наполняю его водой.
—
Значит, выглядело неубедительно. Отлично.
— Просто голова болит, Эйс, — решительно заявляю я, потому что если сказать это достаточно раз, то, возможно, это станет правдой.
— Правда? Это должно быть нечто большее, если ты ушла с одного из своих любимых мероприятий.
И она, увы, права.
Я делаю большой глоток воды, которую даже не хотела, а потом пытаюсь выдавить ещё одну бессмысленную улыбку.
— Себастиан и я — это конец, — легко говорю я, хотя сами слова причиняют мне боль. Хотя вслух это произносить хочется разрыдаться. — Я сказала ему, что люблю его, а он сказал, что не может делать вид, будто это что-то незначительное. Так что… вот и всё.
Эйслин хмурится.
— Подожди, что? Ты сказала ему, что любишь его? С каких пор?
— С тех пор, как он впервые меня поцеловал, наверное, — признаюсь. — И, пожалуйста, не надо жалости и «я же говорила». Я не могла ничего с этим поделать, и это, очевидно, катастрофа, так что лучше просто забыть, что это вообще случилось.
Эйслин скрещивает руки на груди и смотрит на меня строго.
— Я бы никогда не сказала «я же говорила», и ты это знаешь. И жалеть тебя тоже не собиралась. А любовь… её не выбирают. Иногда она просто случается. В самый неподходящий момент и с самым неподходящим человеком.
Я сглатываю и ставлю стакан на столешницу.
— Я бы никогда не выбрала его. Я бы выбрала… ну, кого угодно другого.
— Но ты всё же сказала ему.
— Глупый поступок.
Эйслин качает головой.
— Нет. Смелый. Если он не может с этим справиться, значит, он того не стоит.
В горле ком размером с Шотландию, и ничего не помогает.
— Скажи это моему тупому сердцу, — выдыхаю я.
Эйслин тихо вздыхает, а потом, прежде чем я успеваю её остановить, обходит стойку и заключает меня в крепкие объятия. Я сначала сопротивляюсь, а потом расслабляюсь, позволяя ей обнять меня, позволяя согревающему, женскому, дружескому теплу укрепить меня.
— Мой бывший приехал прошлой ночью, — внезапно вырывается у меня. — Увидел рекламу фестиваля и решил приехать, чтобы меня увидеть. Сказал, что любит меня и хочет всё вернуть.
Эйслин мягко выпускает меня из объятий, а потом начинает самое британское из всех возможных дел — заваривает чай для экстренной поддержки.
— Это не то, чего ты хочешь?
Я пока не готова рассказать ей всё о Джаспере. Но расскажу.
— Нет. — Я приваливаюсь к стойке, чувствуя себя чуть лучше. — Он был… не лучшим человеком, когда мы были вместе. Но он говорит, что работал над собой.