"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Может, он не знает, кто она? Ты не говорила?
– Нет…
– И я нет…
Но что-то делать было поздно: подмигнув на прощание Агнеру и Орлецу, Торлейв взял свой кожух и вышел вслед за Дединкой. Его провожали глазами, переглядываясь: всем чудно было видеть, что самого знатного из княжеских гостей ведет на игрища девка-заложница, мало не рабыня, к тому же такая некрасивая, по всеобщему мнению. Разве она ему пара?
Но, глядя, как они идут через гридницу, даже встревоженная Прибыслава залюбовалась: они были в точности одного роста, оба стройные, легкие на ногу. «Бровь в бровь, глаз в глаз, будто из одной плахи вытесаны!» – подумалось Ведоме. Рядом с Торлейвом Долговязая Пятница
– Ты давно здесь? – спросил Торлейв, когда они вышли из гридницы. – В Свинческе?
– Третью зиму.
Видно было, что Дединка – не первой юности девушка, лет ей было не меньше восемнадцати. Надо думать, попадание в таль помешало ей в нужное время выйти замуж. Торлейва все сильнее разбирало любопытство, почему она здесь оказалась, но он догадывался, что она не захочет об этом говорить.
– А я три зимы назад был во Франконовурте… – припомнил Торлейв, сам удивляясь, что судьба свела их здесь из столь разных мест. – И говорил с королевой Адельхайд. Даже не буду пытаться растолковать тебе, где это. Ой нет, вру. Еще раньше. А в начале той зимы я был здесь, за Прияной приезжал. Тебя еще вроде здесь не было.
– Меня в конце зимы привезли.
– Мы тогда уже уехали.
Дединка повернула голову и посмотрела на него, Торлейв тоже повернулся и не смог сдержать широкой усмешки.
– Что ты все время смеешься? – не без досады спросила Дединка. – Я такая потешная?
– Давным-давно не видел такого, чтобы смотреть девке в глаза, не наклоняясь. Думал, таких на свете нет.
Зрелище ее глаз на одной высоте со своими и правда до сих пор смешило Торлейва, он не мог взглянуть на Дединку без того, чтобы потянуло улыбнуться.
– Разве что лежа…
Последнее вырвалось у него против воли; именно сейчас, на улице за воротами княжьего двора, под светом полной луны и зимних звезд, он вдруг осознал, что его веселое волнение при виде этой странной девушки, Долговязой Пятницы, порождено желанием. И она, глядя ему в глаза, ясно это понимает.
– И не думай! – строго, резко ответила Дединка. – Я тебе не раба. Ты моих братьев в полон не брал.
– Тебя зато брал.
– Со мной тебе управиться – не великое дело. А я свою волю выкупила. Побываешь на наших посиделках – сможешь к любой здешней девке свататься. К тем, что тебе в версту. Доволен?
– Пойдем. – Предпочитая не отвечать, чем он на самом деле доволен, Торлейв слегка взял ее за локоть и подтолкнул.
Она дернула плечом, освобождаясь, и пошла вперед.
Торлейв понимал, почему Дединка вдруг стала такой колючей: оставаясь свободной, в тали она была обязана оберегать свою честь, но именно ее зависимое положение делало эту заботу изрядно трудной.
Изба-беседа стояла в конце той улицы, что вела к княжьему двору. Когда Дединка, отворив дверь, вошла первой, а Торлейв за ней, здесь уже было полно народу: девушки сидели на длинной лавке с одной стороны, парни с другой.
– Здорово вам во беседе! – задорно крикнула Дединка.
Торлейв снова чуть не засмеялся: у нее получалось «ва биседя», и ее выговор тоже его смешил.
В середине стоял стол, но разместиться вокруг него все не смогли бы, и на нем теснились блюда и миски с угощениями, чтобы просто брать и есть из рук. Все утро девки хлопотали, пекли пироги, варили кашу, жарили птицу. Несколько подруг Остромиры и сейчас трудились у стола: резали и раскладывали хлеб, мясо, сало, сыр. Печь протопили, было тепло, почти жарко. У задней стены и в углу громоздились прялки: сегодня они были не нужны, и их убрали со скамей. В ближнем углу горой были навалены кожухи. Дединка сунула туда свой, овчинный, а Торлейв – свой, на
Торлейв уже не одну и не две зимы ходил на посиделки и знал, что его здесь может ожидать. «Кыш все овцы под лавку, – в мыслях сказал он, как полагалось, если хочешь удачи на павечернице, – я пришел волк, всех вас съем». Слегка поклонившись и поздоровавшись, он окинул взглядом ряд сидящих парней. Свободных мест как будто не было; при его появлении отроки живо передвинулись и растопырили локти, стараясь занять побольше лавки. Он здесь новичок и чужак – просто так ему ни чести, ни места не дадут. Торлейв прикинул, кого выкинуть, – чтобы не самого хлипкого, а лучше всего сразу вожака. Кто из них?
Парни подобрались, оценив его выбирающий взгляд. Но тут Рагнора выбежала гостю навстречу, с удивительной приветливостью поклонилась и прикрикнула на парней:
– Что напыжились? А ну подвиньтесь, гостю сесть негде! Нам киевский гость честь оказал, а вы раздулись, как жабы. Заквакайте мне еще! Потеснитесь, ничего! Ботва, двигайся!
Она была здесь хозяйкой; переглянувшись, парни снова передвинулись, и Рагнора указала Торлейву на освободившееся место в самой середине, напротив стола.
– Потеснитесь, парни, это зверь важный – у него хвост бобровый! – крикнула Жаленья, та самая, что вчера ударилась в бегство, когда Дединка внезапно попала в полон.
Кругом расхохотались, а Торлейв и Дединка огляделись в удивлении: при чем тут бобровый хвост?
– Гляденка про старые посиделки рассказывает, – пояснила им Остромира, обернувшись от стола, где что-то резала на доске. – Про ее бабку.
– Да, мне рассказывала баба Журавина, – подтвердила Глядена – пухлая, как пшеничный каравай, оживленная и веселая девушка. И охотно начала с начала: – Она тогда была еще невестой, и вот пошла она на посиделки в другую весь, к материной родне. А была она молоденькая совсем, едва поневу надела, то была ее первая зима. Стали они с девками прясть, и тут приходят парни. Веселые такие – песни поют, шутят, девкам с ними весело. А бабка моя возьми веретено и урони. Наклонилась, чтобы поднять, глядь – а у всех парней из-под свиток волчьи хвосты висят! Напугалась она, шасть к двери, да и бежать. Прибежала к своей тетке, материной сестре, рассказывает. Та ей говорит: охти мне, девочка, как же ты живая выбралась! То ведь волколаки, они сейчас всех тех девок поедят! Побежала она людей звать, созвала мужиков, взяли они топоры да рогатины, пошли в ту избу. Да поздно, там уж нет никого – волколаки всем девкам шеи перегрызли, а сами ушли невесть куда.
Закончив, Глядена гордо выпрямилась и осмотрелась в тишине. Повесть ее имела успех: все поеживались, хорошо представляя себе страшных гостей из тьмы.
– Это могли быть вилькаи, да? – негромко спросил Торлейв у ближайшего к нему парня. – И девок они не поели, а иной какой урон нанесли?
– А ты откуда знаешь про вилькаев? – удивился тот. – Тебе Жданей, что ли, рассказал?
– Жданей?
Теперь Торлейв удивился. Потом сообразил: видно, уже все знают, что вчера он вместе со Жданеем пировал у Миродара и почти с ним сдружился. Свинческ – не Царьград, тут все на виду, и всем любопытно, куда он ходит и что делает.