"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Нечто подобное он видел в Киеве на Карачун, когда мужики рядятся бабами, иные пихают за пазуху тряпье, чтобы изобразить бабью грудь; бабы и девки наряжаются в мужское и вяжут себе соломенные и мочальные бороды. Но сейчас не Карачун, и оттого разум Торлейва никак не мог прийти к согласию с глазами. Так это парень или девка? Рост, одежда говорили за одно, а лицо, голос, коса – за другое. Он взглянул на грудь своей добычи – свита оттопыривалась, не слишком сильно, но определенно как у женщин. Сообразил бы во дворе – можно было бы пощупать, а теперь поздно – люди кругом.
Гости
– Дединка! – К двери подбежала Торстина. – Ты как сюда попала?
– Да мы с Жаленькой пришли кур воровать, а он набросился, как нечистик! – Пленница негодующе взглянула на Торлейва, стоявшего рядом, уперев руки в бока. – И как только подобрался, я не заметила, тихо все было! Как из-под земли! Я только к хлеву – а на меня как накинется сзади, чуть не придушил! Повалил, помял, я вся в синяках, поди! Думала, дворовой или еще какой невидимец, напугалась, чуть сердце не выскочило!
Все это она вывалила с возмущением и без стеснения, глядя на Торлейва так, будто он и был во всем виноват. Привычным ухом он отметил, что выговор у нее нездешний: слово «он» звучало как «йон», «меня» – «мене», «вся» – «уся», «вот» – «уот». И кривичи, и голядь говорят иначе, но Торлейв не удивился: в таком месте какой только народ ни встретишь.
– Помял, говоришь? – Миродар кривился, сдерживаясь, но наконец захохотал. – Ну, девка! Вот попала! Зверь на ловца наскочил!
– Ты того, не обмочилась ли со страху? – смеялся Щедровит.
– Вот самое малое, что нет!
– Да я не понял, что это девка! – перекрикивая общий смех и сам смеясь, пояснил Торлейв. – Стою, смотрю, от ворот какой-то тать к хлеву крадется! А может, к избе, почем мне знать? Ты почему парнем-то вырядилась, еще ж не Карачун!
– Да у нас обычай есть такой у девок! – тоже смеясь, ответила ему Неугодовна. – Две парнями одеваются, они вроде как женихи, из других им вроде как невест выбирают и в свадьбу играют, величают. Нынче вечером они как раз по городу ходят, припасы собирают, песни поют, парней на гулянье зовут. Ее, Дединку, уж который год женихом наряжают, кому ж еще, как не ей – гляди, она ж с тебя ростом!
– Так это мне не мерещится? То-то я думаю, вроде не столько выпил, чтобы так в глазах рябило!
Торлейв повернул девушку к себе, еще раз измерил взглядом и засмеялся. Года три назад он достиг полного роста и с тех пор не видел женских глаз на одной высоте со своими! А теперь они были перед ним – умные, возмущенные и тоже смеющиеся.
– Она такая! – подтвердила Вертляна. – Ее и прозвали – Пятница Долговязая!
Красивой девушка не показалась: лицо продолговатое, худое, скуластое, нос длинноват. Все еще не веря глазам, Торлейв прошелся по ней взглядом с головы до ног: она и точно, была ростом ровно с него, и поэтому, в мужской одежде и с косой до колен, выглядела чудным существом с Темного Света. Но она уже успокоилась и разобралась, на кого наскочила.
– Так ты – тот самый, киевский гость и есть?
У нее вышло «йесь»; голос был довольно низкий и даже с хрипотцой. Отметив
– Тот самый. А ты-то кто, чудо ночное?
– Это Дединка. Она… В тали [807] она здесь, – сказала Неугодовна. – На княжьем дворе живет, ты разве ее не приметил?
– Нет, не попадалась на глаза. Кабы попалась, такую трудно не приметить!
807
В тали – в заложниках.
– Кобы не смотреть усе время на знатных дев, – поддела его Дединка. – Но я и правда не выходила в гридницу, в поварне сидела. А у вас, видать, в Киевах Куромолье не справляют? Как же вы там живете?
– Справляют, почему нет? Была б ты в девичьем платье, я б сообразил, что это девки на свою братчину кур таскают. Так что… я тебя не сильно помял?
Торлейв не знал, стыдиться ли ему своей ошибки, но никак не мог уместить в голове, кто же это такая. Девушка ростом с него, в мужской одежде, да еще из тали, то есть неведомого роду-племени, положения среднего между рабами и свободными – он не мог найти ей места в привычном ряду и не понимал, как с ней держаться.
– Ладно уж, жалобу приносить не буду. – Она метнула на него отчасти сдержанный, отчасти насмешливый взгляд. – Ты у нас человек новый, обычаев не ведаешь…
Она сказала «чилавэк», и Торлейв ответил, стараясь не засмеяться:
– Еще не хватало мне тягаться с тобой!
Здоровенная девка в мужском платье казалась ему ужасно смешной. От звука ее низкого голоса у него щекотало внутри и тоже смешило. Вот ведь приключение!
– Ты, Дединка, еще на поле его вызови! – весело предложил Жданей. – Вы друг другу в версту как раз!
– Чем же нам с ним биться – на прялках, что ли? – не осталась в долгу та.
– На вальках! – Торстина сгибалась от хохота, держась за плечо мужа.
За шумом и гомоном не сразу расслышали стук в дверь, но Агнер, которому удары приходились прямо в спину, отодвинулся и знаком показал хозяину: стучат! Миродар кивнул: отвори. Агнер отворил дверь, свет из избы упал на него… снаружи раздался визг и шум поспешного бегства. Миг стояла тишина, потом в избе снова захохотали, причем пленница смеялась тоже.
– Это… за мной… вызволять… – пояснила она, поймав непонимающий взгляд Торлейва.
Видно, ее подруги испугались, вместо Миродара или Неугодовны увидев в двери Агнера с его шрамами, косами в бороде и повязкой на правом глазу – не то Один, не то домовой. Высунувшись наружу, Миродар позвал, и вскоре в избу пробрались четыре-пять девок. Возглавлял их не кто-нибудь, а сама Рагнора. При виде этого надменного лица с точеными чертами и вздернутым носом у Торлейва внутри все вспыхнуло: чудное приключение становилось еще занятнее. От глаз Рагноры, так похожих на глаза Прияны, его пробрала дрожь и вместе с тем накатил непонятный восторг, будто кто-то из богов протянул ему руку с небес.