"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19

Дворецкая Елизавета Алексеевна

И где-то там, в этой навьей твердыне, сидит девушка, ждущая помощи. Как та княжна давних времен, про которую сама же Дединка и рассказывала Торлейву на посиделках в Свинческе. Прошло много лет с тех пор, как он, слушая сказки о девах, похищенных Кощеем, воображал себя на месте их освободителей, но сейчас именно таким ему и требовалось стать.

Каким бы чудищем Игмоша ни рядился, в бою ему хромота не поможет, напомнил себе Торлейв. Совсем наоборот. Еще и место им досталось – хуже не придумать: неровная каменистая площадка, покрытая местами снегом и льдом. Полному сил, подвижному Торлейву с его длинными ногами она могла дать преимущество. Но это был первый в его жизни

настоящий поединок – для очень многих первый становится и последним, – и он не мог оставаться невозмутимым. Игмор, такой же рослый, но намного более тяжелый, считался лучшим в ближней дружине Святослава и намного превосходил Торлейва опытом. Он прошел уже через десятки схваток, где ставкой была жизнь, и все их выиграл. В этом он удачлив, а со мной пока неизвестно, мельком подумал Торлейв. Но тут же возразил сам себе: если убийство Улеба не лишило Игмора удачи, то ни у богов, ни у норн вовсе не водится справедливости.

Хромота, напоминал себе Торлейв, глядя, как к нему приближается огромное, выше человеческого роста, чудовище с жуткой рожей вместо лица. И наверняка здоровьем Игмор не блещет после полугода скитаний. Торлейв уступает силой и опытом – надо брать подвижностью.

– Постарайся загонять его, хабиби, – посоветовал вполголоса Агнер, тоже оценивший противника, пока тот шел. – Но не увлекайся. Этот маджнун [835] опытный и хитрый – он знает, что ему за тобой не поспеть, он будет ловить тебя на ошибке. Будь очень осторожен!

835

Маджнун (арабск.) – сумасшедший.

Орлец сосредоточенно шевелил губами – молился.

Подойдя и встав напротив Торлейва, Игмор отбросил шкуру, которой был укрыт, и остался в обычной свите из толстой серой шерсти. Но личину не снял: глядя сквозь прорезь, он чувствовал себя на том свете и ощущал поддержку своих покровителей, подземных и небесных. «Все равно мы бы и не смогли его убить, – сказал себе Бер, вспомнив ту битву в мерянских лесах, когда от верной смерти Игмора спасла валькирия. – Опять явится та лебединая дева и прикроет его щитом». Хотя как знать. Победа и поражение – в руках Одина, а ему может показаться забавным сделать Торлейва губителем брата, то есть Святослава, и перенять на себя ту самую вину, за которую хотел отомстить.

Копье Игмор тоже отложил в сторону. Под шкурой у него оказался меч на плечевой перевязи – тот самый, с которого ему пришлось смывать кровь Улеба. Трудно было бы найти двоих таких несхожих меж собой противников, как Игмор и Торлейв: один – хромой выходец из Подземья, а второй – стройный, красивый, светловолосый, будто родич самого солнца. Но кое-что их объединяло: оба держали мечи, дорогие «корляги» с пятнистым булатным клинком и отделкой рукояти из серебра и золота, примету принадлежности к высшим кругам русских дружин. Для равенства условий Орлец дал Игмору свой щит.

Взяв меч в руку, Игмор по старой дружинной привычке протянул его вперед, и Торлейв, по той же привычке, легонько звякнул об него концом своего клинка: готов! Этот звон пробудил в обоих быстрое воспоминание о множестве учебных поединков, а Торлейву напомнил о разнице. Такого поединка в его жизни еще не было.

Торлейв вызвал Игмора, поэтому право первого удара принадлежало Игмору. Тоже зная, что на долгий поединок у него не хватит выносливости, он ударил с такой силой, что Торлейв пошатнулся. Но тут же Торлейв уклонился и попытался зайти

сбоку. Он наносил удары с разных сторон, вынуждая Игмора отступать; тот пятился по полшага, перемещаясь по кругу. Один удар, другой, третий… Игмор только защищался, но Торлейв понимал: Кощей выжидает, пока противник оступится.

И Торлейв совершил ошибку: в длинном выпаде пытался зацепить ногу Игмора, но, как говорят, «провалился» – слишком сильно подался телом вперед, выставив голову. Игмор, не растерявшись, отбил удар клинком, а щитом врезал по голове Торлейва, вложив в удар весь свой немалый вес.

Попади он рантом щита в лицо – вбил бы кости черепа внутрь, но удар пришелся на венец шлема и оставил вмятину в железе. Сила удара отбросила Торлейва далеко назад и опрокинула на спину. В глазах потемнело, голову залил гул. Торлейв понимал, что счет идет на мгновения, но не мог опомниться сразу, чтобы встать. Меч остался в его руке, стиснутый мертвой хваткой, но пока был бесполезен.

Игмор тут же шагнул следом и вскинул меч.

Что сейчас будет, Бер понял быстрее самого Игмора – еще в тот миг, когда длинные ноги двоюродного брата взметнулись в воздух. Если человек распростерт по земле, не так легко ударить мечом его в голову или в грудь, но Игмор может рубануть по бедру. Такой удар отсечет Торлейву ногу, и тот умрет через пару мгновений.

Со стороны вала долетел пронзительный женский крик. Не оглядываясь и не успев подумать, Бер вскинул копье, на которое опирался, живо перевернул его древком вперед и метнул в Игмора.

Их разделяло не более десяти шагов. Сильный бросок тяжелого копья пришелся в голову, скрытую под личиной; как недавно его противник, Игмор откинулся назад и тяжело рухнул наземь.

Бер застыл, сам в изумлении от того, что сейчас сделал. Он вмешался в поединок – нарушил первый закон божьего суда. Но тот бросок не взять было назад, да он и не чувствовал такого желания. По правилам это или нет, но всю жизнь не простил бы себе, если бы стоял, глаза тараща, пока это чудище убивало бы его единственного настоящего брата.

Навцы в воротах возмущенно завопили. Вскинув глаза, Бер увидел, как оттуда к нему несется еще один Кощей – поменьше первого, тоже в болтающейся на плечах шкуре и в страшной личине, с секирой и щитом. Не поняв толком, на кого нацелился Кощей-младший, Бер подался ему навстречу и принял первый удар на свой щит.

Поединок превратился в бой две на двое. Первоначальная тишина развеялась бурей криков: теперь кричали отроки Торлейва, вопили навцы в воротах, почти заглушая стук клинков по щитам. Поначалу все внимание приковала схватка двоих новых противников: оба были свежи, полны сил, быстро и яростно наскакивали друг на друга. Даже Доброван опомнился от изумления перед непривычным зрелищем и кричал, подбадривая Бера: «Давай, бей Кощейку!»

Оба первоначальных противника, Торлейв и Игмор, были только оглушены, но не ранены. Чуть погодя оба встали и возобновили поединок. Теперь они двигались медленнее, одолевая гул в голове. Торлейв, получив удар в шлем, а не в лоб, чувствовал себя несколько увереннее. Он не видел броска Бера и не понимал, каким образом остался жив, но стремился воспользоваться этой удачей.

Опытным взглядом наблюдая за двойным поединком, Агнер отмечал: из четверых противников слабейший – это «Кощейка», никому неизвестный соратник Игмора. Довольно рослый, худощавый, он явно умел обращаться с щитом и секирой, но, как свойственно неопытным бойцам, не видел ничего, кроме самого противника, в то время как трое других видели всю площадку. Наступая, Бер теснил его и шаг за шагом развернул спиной к первой паре.