Князь Алтайский
Шрифт:
— Пойду, новый хозяин! — он ударил себя в тощую грудь, все так же глядя не на меня, а куда-то вдаль пустым взглядом.
Нет, все же холопство — это… не самая хорошая вещь на свете…
5
С хорошим прибытком — что хорошим, это точно, набрался Савка-Жердь знатно — я вернулся обратно в терем и поднялся наверх, в свои покои, прикидывая, как обратить этот прибыток в свою пользу
Прошел внутрь спальни, подошел к окну, затянутому морозными узорами, взялся
— Ну что, боярин Осетровский, — произнес у меня за спиной до боли знакомый голос. — Не ждал меня?
Я обернулся — и завопил.
Глава 9
1
Аглаша тоже завизжала от восторга и прыгнула мне на шею. Прямо от дверей, в которых стояла, да, А что вы хотите — скоморошка. Она могла бы еще и сальто в прыжке сделать… хотя нет, не смогла бы. На ней же одежды, как на боярыне, шубы там всякие, сарафаны, рубашки… Тяжелые, неудобные…
— Как же… чмок-чок-чмок… так? Ты же… чмок-чмок-чмок… говорила… Чмок-чмок-чмок… что-только завтра… чмок-чмок-чмок…приедешь?
— Удивить… чмок-чок-чмок… хотелааа…
— Получи… чмок-чмок-чмок… лось…
Покрывая друг друга суматошными, беспорядочными поцелуями — будь на Руси модна помада, я бы уже был весь красный — мы, задыхаясь, говорили друг другу… да, честно говоря, я не помню, что говорили. Что-то. Нам не до того было, чтобы фиксировать происходящее в памяти.
Мы соскучились!!!
Нет, если кто-то представил себе сцену в стиле голливудских фильмов, с дорожкой из одежды от двери до кровати — то вот вам губозакаточная машинка. Мы ограничились поцелуями. Горячими, страстными, но — только поцелуями.
Первой опомнилась моя Аглашенька. Она оторвалась от моих губ, быстро чмокнула меня в нос напоследок, и чуть отстранилась. Поправила съехавший с худенького плечика сарафан… а как это он оказался развязанным? И шуба ее куда-то делась… И шапка… И мой кафтан… кхм…
В общем, мы, кажется, вовремя остановились.
— Удивить хотела? — строго спросил я. Ну, наверное, строго. Я пытался.
— Ага! — счастливо кивнула моя скорморошка. Нет, похоже, у меня не получилось…
— Я, — продолжила она, — намеренно тебе не сказала вчера, что мы завтра приезжаем в острог, в смысле сегодня. Хотела тебя удивить. А то вдруг тут у тебя, пока меня не было, на постели кто-нибудь завелся.
— Кто-нибудь вроде клопов?
— Нет, кто-нибудь вроде блох. Длинноногих таких, прыгучих, с длинными волосами…
— Никогда волосатых блох не видел, — отказался от необоснованных обвинений я.
— Это хорошо. А то, — Аглаша грозно уперла руки в боки, — это будет последнее, что ты увидишь. Потому что я тебе глаза выцарапаю.
Я хихикнул. Потом я вспомнил пошловатый анекдотец о том, как нужно отрывать пиявку, если она к тебе присосалась, хихикнул еще раз, следом рассмеялась Аглашка, и мы, весело хохоча, рухнули
Если моя любовь рядом, что что может случиться плохого? Правильно ничего.
А потом события замелькали, как цветные стеклышки в калейдоскопе.
2
— Это… что? — ошарашенно спросил я, разглядывая людей, прибывших с моей любимой скоморошкой
Нет, она мне, конечно, сообщала, сколько людей смогла завербовать, прочесывая новгородские земли. Да и потом, по пути к Омску, моя хозяюшка сумела прихватить еще некоторое количество ценных специалистов, вроде пасечников, плотников, золотых дел мастеров и…
— Золотых дел мастер?!
— Ну а что? Сам говорил… — Аглашенька, девочка понимающая, понизила голос, — на Алтае серебро должно быть. А у нас уже и мастер под него есть. Будет всякие украшения и подвески делать. Чего добру пропадать.
Девочки. Только им и мыслей, что про украшения. Под алтайское серебро у меня мастер уже припасен. Хотя… думаю, серебра там хватит и на монеты и на украшения и даже на серебряную посуду хватит. Вот насчет серебряных статуй в полный рост — уже не знаю. Шутка.
Так вот — она мне, конечно, сообщала, сколько людей приведет с собой, но я и не представлял, что их столько. «Несколько тысяч» на словах — это одно. А когда эти несколько тысяч приехали в Омск, с повозками, вещами, женами и детьми…
Как бы Омск не лопнул от такого наплыва.
3
— Вы их что, от самой Руси тащили?!
Впрочем, коровы, пришедшие вместе с караваном переселенцев, выглядели так, как будто вполне могли прийти в Омск не то, что от Москвы, а хоть от самого ю Лиссабона. Невысокие, бурые, кудряво-лохматые, мрачно глядящие исподлобья, они выглядели так, как будто их бабушка согрешила с медведем. Причем далеко не факт, что именно медведь был инициатором греха. У меня на глазах одна из коров ударом широкого копыта выбила из-под снега пучок прошлогодней травы, осмотрела его искоса, и меланхолично отправила в рот одним движением лилового языка,
Блин, надеюсь, эти коровы по ночам не охотятся на случайных прохожих…
— Неет, — отмахнулась Аглашка, мы их у башкир купили.
— У башкир? — еще больше удивился я.
Мой опыт общения с башкирами говорил о том, что от них проще получить неприятности, чем стадо коров и овец. Последние блеяли где-то в отдалении, как будто жалуясь, что их мало того, что тащили сотни верст по зимней дороге, так еще и притащили не куда-нибудь, а в Омск. С другой стороны, впрочем, мой опыт общения с башкирами ограничивается только встречей с разбойничьей шайкой. А моя хозяюшка явно общалась с более законопослушными людьми. Зря только переживал за нее… С третьей стороны: лучше зря переживать, чем переживать, да еще и не зря, верно?