Князь Святослав II

Поротников Виктор Петрович

–  Кто ныне на троне в Царьграде?
– спросил Роман.

–  Тезка твой Роман Диоген [123] , - ответил Глеб.
– Уже второй год с сельджуками воюет, да все без толку! Ему тоже пока не до Херсонеса, вот херсонеситы сами о себе и промышляют.

–  Что-то я не заметил средь бояр твоих Вышату Остоми-рича, - заметил Роман.

–  Помер Вышата прошлым летом, - вздохнул Глеб, - сын его Ян со мной остался.

Прознав, что в Тмутаракани вместо «коназа Талиба» сядет его брат «коназ Рамман», властелины окрестных

племен потянулись к белокаменному граду, раскинувшемуся на берегу Азовского лимана, чтобы заручиться дружбой и расположением нового владыки Боспора Киммерийского, которого местные хазары прозвали Матурбег, что означало «красивый князь».

[123] Роман IV Диоген - византийский император в 1068-1071 гг.

Первым прибыл в Тмутаракань предводитель шагаков, челдар Мамстрюк.

–  Что значит «челдар»?
– спросил Роман Глеба.

–  Верховный вождь, - пояснил Глеб.

Мамстрюк был невысок, кривоног, с большим животом и мясистым одутловатым лицом желтоватого оттенка, совершенно лысый, зато с густой черной бородой и усами. В ушах у него покачивались золотые серьги, короткие толстые пальцы были унизаны перстнями, на которых переливались драгоценные камни. Одет он был в облегающие штаны из бухарской ткани шафранного цвета, короткие кожаные постолы, перетянутые на щиколотках тесемками, и короткий кафтан без рукавов, надетый прямо на голое тело. Мускулистые руки Мамстрюка были украшены золотыми браслетами, на шее болталась золотая цепь, на широком поясе висел кинжал в золоченых ножнах с костяной рукояткой.

Знатные шегаки в свите челдара были разодеты в шелка и бархат самых разнообразных оттенков, так что одеяние их предводителя на этом фоне выглядело довольно неказисто. Золота и драгоценных камней на них было ничуть не меньше.

Роман принимал гостей так, как посоветовал ему Глеб, сидя не на троне, а за столом с яствами.

–  Тем самым ты одновременно покажешь гостям и свое радушие, и изобилие, - сказал Глеб.

Сам Глеб деликатно держался в стороне, давая возможность брату с самого начала проявить себя так, как ему хочется.

И все же Мамстрюк сначала обратился с приветствием к Глебу, а уж потом к Роману. Он свободно говорил по-русски и держался с той легкой развязностью, какая обычно присуща людям дерзким, но не злобным.

Преподнося Роману в подарок саблю, Мамстрюк наполовину вынул ее из ножен, нежно поцеловал синеватый клинок и загнал его обратно в ножны, всем видом показывая, что он расстается с нею не без сожаления. Другой подарок Мамстрюка, по-видимому, был совершенно в его духе, так как Глеб не смог удержаться от улыбки. Это была рабыня, закутанная в широкое темно-красное покрывало.

Мамстрюк подтолкнул рабыню вперед и сорвал с нее красный покров.

Девушка стыдливым движением прикрыла руками свои небольшие округлые груди. На ней была лишь набедренная повязка. Рука Мамстрюка с грубоватой лаской похлопала девичий зад, в то время как его живые черные глаза метнулись к Роману.

–  Прими от меня, княже, также и эту газель, - сказал челдар.

Роман удивленными глазами всматривался в

рабыню, а она глядела на него, забыв про свою стыдливость. Это была Бикэ, дочь половецкого хана Искала, погубившего себя и свою орду в набеге на черниговские земли несколько лет тому назад. Половчанка тоже узнала Романа, хотя раньше видела его всего один раз в день, когда хан Токсоба привез за нее выкуп черниговскому князю.

–  Я вижу, князь, тебе понравилась эта рабыня, - заулыбался Мамстрюк, - а ты ей.

Вечером Роман велел привести половчанку.

Она вошла тихо и робко в теплый полумрак небольшой светлицы. Блеснули в пламени свечей белки ее больших глаз, когда девушка оглядывалась вокруг.

Сидевший за столом Роман негромко промолвил:

–  Ну здравствуй, Бикэ Искаловна.

Половчанка легкими бесшумными шагами подошла к столу и села напротив Романа, подперев подбородок своей изящной ручкой.

На ней было длинное белое платье с разрезами на бедрах, золотисто-рыжие волосы распущены по плечам.

–  Здравствуй, Роман Святославич, - грустно промолвила она.

–  Не забыла еще русскую речь? Бикэ улыбнулась.

–  Не забыла. По сравнению с языком касогов русская речь - услада для ушей!

–  Давно ли в рабстве мыкаешься?

–  С той поры как Мамстрюк убил моего мужа в поединке, - с печальным вздохом ответила Бикэ.
– Обычай здесь такой, проигравший поединок отдает победителю оружие, коня и жену с детьми.

–  Что же ты за слабого батыра замуж выходила?
– подтрунил Роман.

Половчанка сердито сузила большие миндалевидные глаза.

–  Выходила за кого хотела, - дерзко ответила она.
– Мой Авзал был посильнее тебя, сильнее многих! Не повезло ему.

–  Видать, этот Мамстрюк могучий воин, - удивился Роман, - ас виду не скажешь.

–  Не могучий он вовсе, - недовольно сказала Бикэ.
– Если у половцев бьется насмерть тот, кто вызывает на поединок, то у касогов каждый знатный человек имеет пелуаней, бойцов-поединщиков. Вот они-то и бьются в схватках за своих трусливых господ!

–  А-а… - разочарованно протянул Роман.

В беседе с половчанкой он узнал, что у донского колена половцев давний спор с касогами за прикубанские степи. И половцы непременно взяли бы верх, если бы касогам не помогали местные хазары и тмутараканские князья. Узнал Роман и о том, что Бикэ задушила собственного сына, когда узнала, что ему уготована рабская доля.

–  Мне показалось, с неохотой расстался с тобой толстопузый Мамстрюк, - проговорил Роман, глядя половчанке прямо в глаза.
– Небось частенько он владел тобою на ложе?

Бикэ не отвела взгляд, не смутилась, лишь сдвинула чуть-чуть свои изогнутые брови.

Ее голос прозвучал с проникновенным достоинством:

–  Связанной Мамстрюк обладал мною много раз, но ни разу, когда мои руки были свободны.

–  Что ж, такая женщина, как ты, достойна лучшей доли, - сказал Роман и поднялся из-за стола.
– Будешь жить в этой светелке. А когда брат мой двинется через степи на Русь, поедешь с ним. В пути, я думаю, вам попадется какой-нибудь половецкий курень, через него доберешься до своих сородичей. Приятного тебе сна, Бикэ Искаловна…