Князь Святослав II

Поротников Виктор Петрович

В самый разгар лета, когда в степях во весь рост поднялись высокие травы, дружина Глеба стала седлать коней. Как ни зазывал Роман, лишь немногие из братовых дружинников согласились остаться с ним, польстившись на обещания богатств несметных и славы громкой.

–  Ты за тем и Бояна с собой взял, дабы он о тебе хвалебные песни слагал?
– спросил Глеб.

–  Хочу, чтобы Боян походы мои воспел, как воспевает подвиги Мстислава Храброго, - откровенно признался Роман.
– Жизнь без походов скучна, а без славы бессмысленна.

–  Ну, дай тебе Господь удачи в делах твоих!
– промолвил Глеб.

Братья обнялись напоследок и расстались.

Долгий путь

предстоял Глебу, но он с радостью понукал своего жеребца, проезжая сквозь двойную каменную арку городских ворот. Кончилось его сидение в постылой Тмутаракани. Домой! На Русь!!!

Смерть Мстислава Изяславича

В Киеве погребали Мстислава Изяславича.

Недолго правил отвоеванным Полоцком молодой князь. Нежданно-негаданно свалилась на него хворь и всего за несколько дней довела до гробовой доски. В свите Мстислава поговаривали украдкой, мол, не обошлось тут без козней Всеслава. Наверняка наслал немочь роковую на врага своего князь-ведун, а может, яду подослал с верным человеком.

–  В Полоцке на нас, киевлян, токмо гости заморские косо-то не глядели, - рассказывал Изяславу воевода Чудин, - будто не русичи мы и Киев Полоцку не указчик.

Взамен умершего Мстислава в Полоцк был отправлен Святополк.

Не хотелось Святополку ехать в город, откуда ему уже однажды указали путь непокорные половчане, да с отцом не поспоришь. Даже на погребение брата Святополку было не позволено остаться.

Изяслав опух от слез: один был у него сын-воитель - да какой!
– и того не стало. Еще совсем недавно желанная дочь, привезенная Гертрудой из Кракова, стала нежеланной: уж лучше бы сын родился! Эльжбета, наложница Святополка, тоже разродилась дочерью. Накричал Изяслав на сына, когда тот попросил у него благословения на брак с Эльжбетой. Заодно великий князь обругал и Гертруду, за то что посмела вступиться за Святополка.

«Брат на смертном одре, а Святополк-недоумок жениться надумал, и на ком - на блуднице!
– негодовал Изяслав.
– И за что мне наказанье такое! Ни с женой, ни с детьми счастья нету!»

Возле Софийского собора, где добирались отпевать безвременно почившего Мстислава, с раннего утра площадь была полна народа. Изяслава и это вывело из себя.

–  Что, сбежались на горе мое порадоваться, злыдни?
– кричал он толпе простых киевлян.
– Вижу по очам вашим, песье отродье, что в радость вам смерть Мстислава! Думаете, за кровь вашу покарал его Господь смертью преждевременной и гореть ему в аду? Так нет же, собачьи дети, сын мой хоть по головам вашим да в рай заберется. А вас всех ждет адово пламя! Всех ждет за зависть вашу к чужому богатству, за скудость ума и руки загребущие! Мстислав казнил вас за это, а я за это плюю на вас!

Изяслав задержался на месте и плюнул прямо в людскую гущу.

В народе прокатился глухой ропот, но никто не бросил великому князю дерзкого слова.

Дружинники Изяслава и его польские телохранители ринулись на толпу и оттеснили ее подальше от главных врат храма. Особенно усердствовали поляки, любившие Мстислава за его щедрость к ним, за воинственный нрав, унаследованный им, видно, от деда со стороны матери князя Мешко Ламберта. Мстислав свободно изъяснялся по-польски. Он состоял в переписке со своей теткой Марией-Добронегой, вдовой Казимира Восстановителя, которая подыскивала ему польскую невесту.

К Изяславу подошли Святослав и Всеволод, взяли под руки и, увещевая, повели в храм. Следом шли их жены, дети и боярская свита.

Гертруда, слегка

располневшая после родов, скрывала свою печаль под слоем румян. Она всегда недолюбливала Мстислава за его безудержную жестокость и отвергание ее советов. Но вместе с тем Гертруда ясно понимала, что именно Мстислав годился в преемники Изяславу, ибо крепко держал меч в руке. Это качество, по мнению властолюбивой польки, было главным для любого правителя.

Эльжбета, ни на шаг не отходившая от великой княгини, была в печали от отказа Изяслава сочетать ее браком со Святополком. Рядом с нею шагал с опущенной головой Ярополк, младший брат Святополка.

Ода, со стороны наблюдавшая за Гертрудой, не могла не подивиться ее стойкости и самообладанию. В отличие от Изяслава Гертруда не пролила ни слезинки.

Анна, шагавшая рядом с Одой, полными изумления глазами озирала открывшееся перед нею величественное внутреннее убранство огромного храма: росписи на стенах, множество икон, золотые паникадила, горящие свечи, теплый свет которых сливался с идущим сверху из окон центрального купола солнечным сиянием. Второй раз в своей жизни половчанка посещала Софийский собор, но, как и в первый раз, она была полна трепетного восторга. Может, и впрямь существует Царствие Небесное, чистилище и ад, если возводятся на земле такие великолепные храмы!

Во время отпевания Анна напряженно вглядывалась, цепенея от непонятного страха, в лежащего в гробу Мстислава, ожидая, что вот-вот душа его покинет безжизненное тело и воспарит ввысь. На что она похожа? Половецкие шаманы говорят, что душа человека подобна еле заметной струйке дыма, а христианские священники утверждают, будто душа есть точная копия человека, но прозрачная и невесомая. Анна не знала, кому верить.

От напряженного ожидания отделения души от тела, а может, от жара свечей и дурманящего запаха ладана с чувствительной Анной внезапно случился обморок. Половчанка упала бы на пол, если бы не стоявшие подле нее Олег и Борис. Княжичи вовремя подхватили молодую женщину на руки, вынесли из людской тесноты в один из боковых приделов и осторожно уложили на мраморную скамью. Ода и Всеволод мигом оказались рядом.

–  Бедняжка! Ей стало душно, - промолвила Ода, положив ладонь на горячий лоб Анны.

–  Дитя она ждет, вот и недомогает, - склонясь над женой, сказал Всеволод.
– Я предлагал ей дома остаться, не захотела.

Ода понимающе улыбнулась и легонько похлопала Анну по щекам. Половчанка открыла глаза.

На траурном пиршестве Изяслав пил сверх меры и в пьяном угаре вдруг поведал воеводам собирать войско, дабы идти в поход на Всеслава.

–  Я поймаю этого колдуна, велю привязать к сосне и поджечь, - в ярости выкрикивал великий князь, - он у меня поизвивается в пламени! Этот гнусный червь рода человеческого! Почто я не казнил его, пока он у меня в темнице сидел? Все тебя слушал, преподобный отче!
– Изяслав со злостью запустил костью в митрополита.
– Твоей болтовне пустомерзкой внимал, от коей капуста и та завянуть может!

Видя, что оскорбленный владыка Георгий поднялся из-за стола с явным намерением покинуть пиршественный зал, Изяслав закричал:

–  Неужто опять не угодил тебе, пресвятой отец? Мать твою разэдак! Куды ты от вин, солений да копчений заспешил, аль шило в зад тебе воткнулось? Может, перед уходом анафемой меня припугнешь, как когда-то, а?..

Увидев, что Изяслав загораживает дорогу митрополиту, Святослав пришел на помощь Георгию, схватив брата за руки.

–  Идите, святой отец, - быстро проговорил Святослав.
– Идите скорее! Не гневайтесь на брата моего, во хмелю он. Олег, отвори дверь владыке.