Княжеский отпуск
Шрифт:
Князь встал, подошёл к двери, чтобы закрыть её на медную щеколду, и вдруг увидел - на балконе кто-то стоял в белой рубахе. Его ноги налились тяжестью, словно их туго перевязали верёвкой и они наполнились кровью. Его затошнило. Не имея сил двинуться с места, он мог лишь смотреть туда - на балкон сквозь белый тюль, толкаемый ветром. То что было в белой рубахе, обернулось и посмотрело на князя. Его чутьё, подсказавшее нелепейшую догадку, и тут же безжалостно отброшенную, оказалось жестоко правдивым: это была ОНА... Она пришла... Оттуда...
Он
– Бери!
– она протянула князю потерянную палку. Он взял её и при этом случайно коснулся холодных, как у мраморной статуи, окоченелых пальцев. Старуха засмеялась и он упал в обморок.
19
В дверь стучали так, что трещали доски. Князь поднялся с нагретого утренним солнцем пола с палкой в руках. Открыв двери, которые вчера сам запер на крючок, он увидел управляющего, тот был трезв.
– Сергей Петрович, там к вам мужик какой-то не наш, вас хочет видеть. Говорит, срочное дело есть - вы, мол, знаете.
Сергей Петрович смотрел на управляющего удивлённо изогнув бровь.
– А может солдат позвать, - предложил управляющий, - да и выкинуть взашей? Чой-то он мутный какой-то, чужой, одним словом...
– Нет, Дмитрий Степаныч, не надо. Я сейчас спущусь, - ответил князь и закрыл дверь.
Посмотрев в зеркало, он увидел взлохмаченные чёрные волосы, будто всю ночь валялся в чужих постелях; синяк на скуле; ныл левый бок, будто сначала его отморозил, а теперь он отходил.
Князь оделся по всей форме и прикрепил к ремню кортик. Спускаясь по леснице, поскользнулся, как в первый день своего приезда. Но на этот раз не удержался и покатился вниз. В коридоре никого не было. Он встал, потирая ушибленное колено, поднял, отлетевшую в дальний угол, фуражку, и пошёл к выходу.
Семён рвался внутрь, но его не пускали бабы во главе с Глашкой. Князь протиснулся между ними и выскочил навстречу Семёну.
– Пойдём со мной, - сказал князь и зашагал к конюшне.
Семён хромал за ним, чуть отставая. Когда они скрылись от любопытствующих взоров, Семён, переводя дыхание, стал быстро рассказывать:
– Я предупредить пришёл... Местные видели: волк здесь шатается. Но не такой, какие всегда сюда забредают, мелкие да тощие, а огромный такой, седой матёрый. Нам его, с тобой, порешить надо, а тут простым ружьишком не обойдёшься - здесь струмент особый надобен.
Князь смотрел в землю, прикидывая, как правильней задать вопрос.
– Не тот ли это волчище, который над всеми вами верховодил?
– он долгим испытующим взглядом посмотрел на Семёна, а тому не стоялось на месте: глаза вдруг забегали, голова закрутилась в разные стороны - или боится кого, или ищет в какую сторону прыгнуть, как от жаркого огня. Вёл себя так, будто удрать хотел с одною-то здоровою ногой. Князь усмехаясь наблюдал эту картину, и под его взглядом Семён начал приходить в себя. Выдохнул, успокаиваясь:
– Да, тот самый. А ты откуда знаешь?
–
– Чего теперь говорить: нет её больше... Вчера, ближе к вечеру... Наверное, там у себя и лежит, вряд ли её унесли так скоро. Даже заходить туда не хочу.
Семён кивнул и торопливо, снова оглядываясь по сторонам, произнёс:
– А придётся, барин, пойти. Там у неё как раз и есть то, чо нам нужно - волчара не раз о том говорил.
Князь отвернулся. Ветер после ночного дождя был прохладным и приятным - обдувая лицо, он отгонял мрачные мысли и придавал бодрости. Князь ещё постоял, подставляя лицо волне свежего воздуха, вдыхая полной грудью запахи далёкой сырой степи, приносимые с северной стороны, поправил сбившуюся набок фуражку, отряхнул новый китель от несуществующих соринок; проверил ощупью, на месте ли кортик, и шагнул в сторону старухиной комнаты.
– Вот за каким домишком мальчонки следили!
– сказал Семён, осматривая высокие белые стены особняка.
– А ты не знал?
– спросил князь.
– Откуда ж мне знать: не больно-то всё нашему брату рассказывают - я в не милости хожу.
– Отчего же?
Семён не хорошо улыбнулся и махнул рукой:
– Не зачем о том теперь балакать.
Князь стоял перед дверью, не решаясь открыть её сам.
– Давай, если такой смелый, - сказал он Семёну, указывая на огромную ржавую ручку.
– А чего бояться-то, - осклабился Семён и подмигнул, - чай, покойники не кусаются.
– Ну, ну, - пробурчал князь.
Семён открыл тяжёлую дверь мощным рывком и вошёл в тёмное помещение.
– Заходи, ваш бродь, - не боись, нет тут никого.
Князь вошёл. И правда: кровать пустая, даже застелена кем-то; на столе порядок, пол подметён, окно вставлено. "Когда только успели?" - подумал он.
Семён стал рыться в тряпках, что были набросаны за кроватью, и всё бубнил себе под нос:
– Где-то здесь должно быть.
Залез с ногами на кровать и она зашаталась под ним, будто туда бросили двести пудов весу. Он не смог устоять и спрыгнул. Чертыхнулся, потёр раненную ногу и залез снова, стараясь сохранить равновесие. Дотянулся до полок, пошарил рукой там, куда смог достать, иногда оглядываясь в сторону чёрного стола. Он даже в горшки заглянул, аккуратно расставленные на полках, один полетел вниз и разбился у ног князя, и тот отшвырнул сапогом острые черепки. Семён плюнул, опять чертыхнулся и слез с кровати.
– Мешок её не видал?
– спросил он.
Князь пожал плечами и отвернулся, собираясь уйти: ему надоело смотреть на то, как рыскают в комнате покойницы. Семён прыгнул перед ним, загородив собою проход:
– Ты куда, барин? Мы ещё не всё сделали.
Князь не хотел отпихивать его в сторону, а только спокойно посмотрел в дикие тёмно-зелёные глаза и промолвил:
– А зачем мне это? Я, вот, сейчас возьму и уеду отсюда - разбирайся со всем сам: я тут ни при чём.
Семён засмеялся: