Когда догорает закат
Шрифт:
— Подумай хорошенько, дорогая, где и в чем ты будешь венчаться… — И услышал вслед восторженный вздох немолодой медсестры, явно вспомнившей свои молодые годы.
Вечером, дождавшись десяти часов, он позвонил домой. Трубку взял отец. Известив его, что все хорошо и что купчую на завод он оформил, немного помедлил, давая знать, что сейчас последует сногсшибательное сообщение.
— Я встретил удивительную девушку и хочу жениться.
Отец отнесся к этому благодушно.
— Прекрасно. И когда вы планируете провести прием в честь обручения?
Следующие слова сына повергли его
— Прием по случаю нашей свадьбы, отец, будет через две недели…
В пятницу Джоанну выписывали из клиники. Приехавший за ней Ник вежливо поблагодарил проконсультировавшего его врача, особо упиравшего на необходимость прекращения интимной жизни хотя бы на пару недель, пока не пройдут мучившие девушку головные боли, подхватил ее сумку, засунул в карман выданные ему лекарства и бережно вывел Джоанну на улицу. Сощурившись от непривычно яркого света, она повертела головой, выглядывая брата. Не увидев его, скованно поинтересовалась:
— Ты не знаешь, где Джулиус?
Ник удивленно хмыкнул:
— Разве он тебе не позвонил?
Джоанна разочарованно протянула:
— Нет… Но он мог звонить, когда я спала. Тогда я попросту не слышала звонок. Лекарства, сам понимаешь…
Ник утешающе покивал головой.
— Да, конечно. Я об этом не подумал. Он поехал в Озерный край. Покупать то поместье, о котором тебе говорил. Чем оно ему так приглянулось?
Джоанна знала, чем приглянулось это поместье брату, но почему-то ей очень не хотелось говорить об этом как снег на голову упавшему жениху. Поэтому она сказала:
— Возможно, это его очередная великая идея. А может, что-то и получится. Не знаю…
Ник искоса посмотрел на Джоанну. Она что-то скрывала или, вернее, не договаривала. Но давить на нее он не стал. Захочет — расскажет сама. Ему, в принципе, все равно, чем собирается заниматься ее великолепный братец. Бережно усадив невесту на заднее сиденье, он сел рядом, кивнул водителю и ободряюще сжал ей руку. Машина плавно тронулась с места и быстро покатила к центру города.
Приехав к своему дому через пятнадцать минут, он с тревогой посмотрел на Джоанну. Казалось, он от нее чего-то напряженно ждал, и она поняла, что именно здесь все и произошло. Залившись краской смущения, скованно призналась:
— Извини, но я ничего не помню…
К ее удивлению, он, казалось, был даже рад, услышав подобное.
— Это ерунда. Все равно мы с тобой через пару дней поедем ко мне в Лондон. Так что нет смысла что-либо вспоминать.
Его легкомыслие не понравилось Джоанне, и она попыталась протестовать:
— Зачем мне ехать с тобой в Лондон? Я вполне могу остаться и здесь.
Выйдя из кабины и распахнув перед ней дверцу, Ник сердито отрезал:
— Нет, не можешь! За тобой нужен присмотр, а как я смогу это сделать, ежели ты будешь в Ливерпуле, а я в Лондоне? Я не могу здесь больше оставаться, у меня слишком много дел. Я и так пробыл здесь гораздо дольше, чем мог.
Джоанна растерялась. Его слова прозвучали так, будто в этом была виновата исключительно она.
— Но ведь я тебя вовсе не держу… — Произнеся это ломким голоском, она поняла, что еще немного — и она заплачет
Вспомнив слова доктора, что амнезия действует на больных угнетающе, она решила, что это просто приступ нормальной в подобных случаях меланхолии. Ник, не обращая внимания на ее бледность, вынул из багажника сумку и быстро пошел вперед, сделав приглашающий взмах рукой. Джоанна молча поплелась за ним, больше не пытаясь возражать. Он был слишком уверен в правильности своих поступков, чтобы у нее хватило сил сопротивляться.
Открыв дверь в комнату, которая показалась ей совершенно незнакомой, Ник хмуро пообещал:
— Устраивайся здесь, дорогая. Обещаю, что тревожить тебя не буду. Как бы мне этого ни хотелось…
Зазвучавшая в его голосе страсть задела ее тайные струны, и она внезапно подумала, что не отказалась бы оказаться с ним в одной постели. И тут же в душе возник непонятный шквал болезненного недовольства, отчего она отступила подальше в комнату и несвязно пробормотала:
— Да-да, конечно…
Уже собравшийся уходить Ник повернулся, вглядываясь в ее лицо. Ее бледность насторожила его, и он, чуть склонившись к ней, требовательно спросил:
— Как ты себя чувствуешь, малышка? Не рано ли тебя выписали из клиники?
Чуть не сошедшая с ума от безнадежных серовато-зеленоватых больничных стен, Джоанна испуганно воскликнула:
— Со мной все прекрасно! Я себя очень хорошо чувствую! Не беспокойся!
Ник не поверил, но согласился:
— Ну хорошо! Тогда переодевайся и ложись отдыхать, а я приготовлю что-нибудь поесть. И не вздумай напрягаться — стирать там что-либо или мыться в одиночку. Меня об этом последнем особо предупреждал твой лечащий врач. У тебя может закружиться голова. Поэтому непременно скажи мне, если тебе захочется чего-либо подобного. Никакой самодеятельности, прошу тебя!
Скривившаяся от подобной перспективы Джоанна все же послушно пообещала, что ничего подобного делать не будет, и Ник вышел, оставив ее наконец одну.
В углу комнаты стояли ее чемоданы, привезенные им с ее квартиры, и она, переложив их содержимое во вместительный шкаф, призадумалась. Ей очень хотелось принять душ, но необходимость присутствия при этом Ника жутко ее смущала. Представив его рядом во время этой процедуры, она зябко поежилась и решила обойтись без него. Но не принимать душ, что вполне могло бы привести к травме, если у нее и в самом деле внезапно закружится голова, а просто усесться в ванну и вымыться, ничем не рискуя. Но вот как убедить в этом Ника, явно считающего, что без него она ни на что не годится?
На ее удачу, громко хлопнула входная дверь, и Джоанна поняла, что Ник куда-то вышел. Подождав пару минут, она опрометью кинулась в ванную комнату, включила полный напор воды и, не дожидаясь, пока наполнится ванна, села в нее и принялась мыть голову. Вымылась она быстро и даже смогла еще немного понежиться в воде, когда вновь хлопнула входная дверь и быстрые шаги Ника удалились на кухню.
Не желая его появления в ванной, Джоанна неслышно поднялась и, закутавшись в махровый халат и обвязав голову полотенцем, на цыпочках пробралась в свою комнату.