Когда горит трава
Шрифт:
Он шагал по грунтовой дороге. Вдоль неё на равном расстоянии были расчищены полянки, окаймлённые рядами камней. Здесь можно было остановиться, совершить омовение и помолиться. Дойдя до такой полянки, он умылся, ополоснул в воде руки и ноги и, произнеся краткую молитву, снова пустился в путь. Следующие полмили дорога состояла из неожиданных поворотов, и, обогнув дерево, он увидел соломенные хижины. Их было около сотни, они тесно лепились друг к другу, и он подумал: "Случись здесь пожар, только Аллах сможет помочь им."
На краю деревни был большой глинобитный дом с железной крышей, перед ним
Он пошёл туда, откуда доносились крики, и сразу обнаружил в траве вытоптанную полосу, как от прошедшего стада. Вдали он увидел толпу. Очень быстро он сообразил, что состязание в полном разгаре. Это было шарро, испытание юной мужественности. Кровь затрепетала в жилах, когда он вспомнил, как сам проходил испытание. Юноша фулани, не прошедший через это, никогда не найдёт девушки, которая согласилась бы стать его женой.
В центре круга стояли два юноши, один из них размахивал плетью и громко бахвалился. Сначала Сансай не слышал его голоса: звуки музыки заглушали его. Сансай видел музыкантов с тыквенными рожками и скрипками, грохот калебасов создавал напряжённый ритм. Сансай был так взволнован, что ему казалось, что он выпил опьяняющей смеси и сам должен принять участие в состязании. Годы уплыли вдаль, и в глазах его заблестела молодость.
Ай! Куда мы пойдём
Искать себе горе?
К востоку пойдём мы
Или на запад
К Талата Мафара,
Или к границе,
Где живёт Лигу,
Владелица стада
В тысячу зебу?
Ай! Лигу прекрасна,
Лигу богата,
Я слуга Лигу,
Я насылаю
Слепоту на врагов.
Йе-у! Йе-у!
Юноша трепетал от нетерпения. Его гибкое натёртое маслом тело напряглось. Полной противоположностью был его противник — холодный, как лёд. Он неподвижно стоял, расставив ноги, и сомкнув руки над головой. И даже не шевельнулся, когда юноша со страшной плетью кобоко стал бегать вокруг него, выискивая чувствительные места. Ожидающий ударов был обнажён до пояса, бёдра его защищало что-то вроде кожаной юбки.
Внезапно юноша с плетью взмахнул рукой, словно собирался ударить. Зрители затаили дыхание. Но он лишь примерился и продолжал свою пляску.
Музыка притихла, когда плеть стала всерьёз угрожать своей жертве. А тот стоял не шевелясь, держа над головой сплетённые руки, и лишь иногда поворачивался к противнику и презрительно плевал наземь.
У Сансая захватило дух. Он вдруг увидел лицо неподвижного юноши. В кругу был его сын Джалла! У Сансая заныло под ложечкой. Он боялся окликнуть сына, чтобы не отвлечь его. Он боялся взглянуть на взвившуюся плеть. Для него это первый удар был страшнее, чем для Джаллы. Но как Джалла оказался здесь? Кто его невеста? Да и разве станет Джалла жениться, не известив родителей? Когда он снова взглянул в круг, он увидел, что глаза нападавшего налились кровью. Лицо его отяжелело от ярости. Должно быть, его выводили из себя презрительные плевки Джаллы.
Подавшись вперёд, как готовая к нападению кобра, он гулко — "Твак!" — опустил
Мей Сансай судорожно вцепился в палку — он боялся перевести дыхание. Вынесет ли это Джалла? Напряжённая тишина длилась минуту. И вот Сансай с радостью услышал слова:
— Думару, ты бьёшь, как больная женщина! Стыдно, тьфу!
Это был торжествующий голос Джаллы, напоенный ядом презрения. Одновременно с его словами раздалась музыка. Из-за спин музыкантов показались девушки. Это были красиво одетые стройные девушки. Они держали головы очень прямо и ступали так легко, что, казалось, не мяли травы. Груди их были упруги, руки лоснились от притираний. Поистине, Джалла мог бы выбрать любую и не ошибся бы.
Они выплывали одна за другой, пели хвалу Джалле и в такт музыке клали ему в рот орешки кола. Самая высокая девушка прижалась к Джалле и что-то прошептала ему на ухо. Толпа зашевелилась. Без сомнения, это та девушка, которой добивается Джалла. Она держала чашу с маслом, помазала им рубец на спине Джаллы и он заблестел в убывающем свете дня.
Джалла даже не шевельнулся. Его противник выбрал другую сыромятную плеть и стал пробовать её на руке. Из мелодии исчезла стройность, и скоро музыканты умолкли совсем. В приготовлениях юноши с плетью появилось что-то зловещее. В толпе зашептали, что он натирает плеть ядом, таким, что он увеличит боль от удара, попадёт в кровь и мгновенно поразит всё тело.
И тут плеть взвилась, но прежде, чем она опустилась, Джалла издал пронзительный вопль и вырвался из кольца зрителей. Люди отскочили влево и вправо и стали смотреть, как он исчезает в зарослях. Он бежал во всю мочь, бежал без оглядки и кричал. Никто не преследовал его — он бежал один, как человек, поражённый внезапным безумием.
Сансай закрыл лицо руками. Ему было стыдно. Толпа разбилась на небольшие группы. Плакали девушки: они любили Джаллу и желали ему удачи. Знающие люди тихо переговаривались, но не настолько тихо, чтобы Сансай не услышал:
— Наверняка, он что-то увидел.
— Думару наслал на него слепоту.
— Тау! Кто знает? Мы же не были с ними в кругу. Это знают только они да Аллах.
— О, Аллах! Для меня это великая загадка. Я не пропускаю ни одного шарро уже двадцать лет, но никогда не видел ничего подобного.
— Клянусь Аллахом, это колдовство, он наслал на него слепоту.
— Тау! — пожал плечами высокий мужчина. — Всё кончено. Ай! Что теперь говорить? Если человек явился на шарро, у него должно быть своё колдовство. Сердце моё болеет за Джаллу, он держался храбро, пока его не победило колдовство.
— Надо было ему прийти со своим колдовством. — сказал другой мужчина.
Исход состязания разочаровал всех. Оживлённо обсуждая случившееся, люди расходились по домам. Уже садилось солнце. Скоро должна была наступить ночь. Сансай спросил дорогу к становищу Джаллы. Тропинка еле виднелась в сгущавшихся сумерках.
Глава XII
Мей Сансай подошёл к Джалле, который сидел перед хижиной, низко опустив голову.
— Сын мой!
Джалла растерянно поднял глаза.