Когда мы встретимся вновь

Ellada

– Ну почему же? – Флэнни пожала плечами, глядя на замершего у стены молодого человека невозмутимыми серыми глазами. – Его поведение вполне объяснимо. Он полон надежд и радужных планов. Он счастлив.

– М-да… Но все равно ведет себя глупо. Вы извините его.

– Ничего. Все в порядке.

Чарли лихорадочно пытался сообразить, что бы еще сказать, но в голову ничего не приходило. А то, что приходило, казалось глупым и неуместным.

– Я пожалуй тоже пойду, – наконец промямлил он, кляня себя на чем свет стоит. – Нужно приглядывать за ним, а то натворит глупостей.

– Верно.

Чарли казалось,

что бушующая лавина чувств, которые он пытался выразить, разбивается о невидимую стену ледяного спокойствия стоящей перед ним девушки. Да, он был не готов к этой встрече. Совсем не готов. Не зная, что еще предпринять, он нерешительно шагнул к выходу.

– До свидания, мисс Гамильтон.

– До свидания.

Флэнни еще целую минуту смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

– Мисс Гамильтон… Мисс Гамильтон! – голос дежурной был полон беспокойства и любопытства.

Вздрогнув, Флэнни удивленно посмотрела на девушку. Она совсем о ней забыла. Она вообще забыла о том, где и зачем находится. Впервые. Поняв это, Флэнни удивилась. И с еще с большем удивлением вдруг почувствовала, что изо всех сил стискивает в ладонях край фартука. Мысленно приказав себе расслабиться, девушка незаметно разжала пальцы. И обнаружила, что они предательски дрожат.

«Господи, а ведь мы всего лишь перекинулись парой незначительных фраз. Что с тобой происходит, Флэнни Гамильтон? Почему этот человек так действует на тебя? Нужно успокоиться. Прекрати немедленно, Флэнни Гамильтон. Возьми себя в руки и займись работой! Немедленно! Думай о работе и только о ней! Работа не ждет!»

Убедившись, что вполне овладела так некстати вырвавшимися чувствами, Флэнни повернулась к дежурной.

– Все в порядке, Катрин.

– Вы знаете этих людей?

Флэнни замялась на мгновение.

– Не слишком хорошо. Мы встречались несколько раз. Случайно.

– А…

– Давай вернемся к работе, – Флэнни со значением показала взглядом на часы. – Мы слишком отвлеклись. Мне пора в палаты к больным, а тебе необходимо оформить документы, не так ли?

Девушка была явно разочарована, но возразить не посмела и послушно уселась на место, а Флэнни поспешно направилась прочь.

Оно было именно таким, каким он его помнил. Приземистое и обшарпанное, а местами жалкое в своей неприглядности и ветхости здание приюта вызывало невольную неприязнь. А одна мысль о его обитателях завершала нелицеприятный образ, вызывая подспудное желание отшатнуться и спешно уйти, не оборачиваясь. Однако это как раз не входило в намерения Альберта. Наоборот он был преисполнен решимости не только войти внутрь этого здания, но и, если понадобиться, перевернуть его вверх дном и разобрать по камешку. Кенди едва поспевала за ним. К несчастью, а быть может к счастью, это оказалось не так просто, как показывал унылый вид приюта. Первое препятствие поджидало их в виде покосившихся решетчатых ворот. Потемневшие от времени и ржавчины прутья, перетянутые такой же ржавой цепью с навешанным на нее внушающим уважение своими размерами замком, подпирали небо. В приткнувшейся рядом будке кутался в старую шинель старичок-привратник. Ворча и покряхтывая, он пытался раскурить трубку и не удостоил даже взглядом подошедшую пару. Впрочем, Альберт тоже не собирался церемониться. Подойдя вплотную к решетке, он схватился за прутья и несколько раз с

силой тряхнул ее. Металл жалобно зазвенел, сетуя на жестокое обращение. Это возымело действие. Старичок спешно сунул трубку в карман и выбрался из будки так быстро, как только позволяли его разбитые ревматизмом ноги.

– Чего шумите? – возмущенно заскрипел он, подходя к воротам.

– Простите, уважаемый, но мне необходимо срочно видеть директора приюта, – коротко отрекомендовался Альберт.

– А вам назначено? – уже более вежливо осведомился старик, вперив подозрительный взгляд в молодого человека. – Матушка Анна не предупреждала, что будут посетители.

– Матушка Анна не знает о моем визите. Но мне необходимо с ней встретиться лично. И именно сейчас. По исключительно срочному и важному делу. Поэтому я буду весьма вам признателен, если вы пропустите меня, – Альберт начинал терять терпение.

Старик насупился и угрожающе зыркнул из-под кустистых бровей.

– Извините, но я пропускаю только с разрешения матушки Анны. Это закрытое заведение, знаете ли, а не проходной двор. Тут больные люди!

Альберт несколько раз вздохнул, мысленно призывая себя к спокойствию.

– И как же мне встретиться с директрисой?

– А вот обождите-ка здесь. Я ей сейчас сообщу, и если она соизволит вас принять, то открою. А нет – не обессудьте. Как вас отрекомендовать?

– Моя имя Уильям-Альберт Эндри, – холодно и даже слегка надменно произнес Альберт. – И передайте матушке Анне, что мне очень нужно с ней встретиться. Дело исключительной важности.

– Передам-передам. Эх, косточки мои старые…

Старичок направился к зданию и исчез внутри. Потекли минуты. Наконец, когда мгновенья начали казаться Альберту веками, и он начал подозревать, что привратник уже не вернется, дверь открылась, и старичок спешно направился к ним.

– Матушка Анна удивилась, но сказала, что вы можете пройти.

Выудив откуда-то из глубины шинели ключ, он открыл замок и размотал цепь. Одна из створок со скрежетом приоткрылась, пропуская Альберта и Кенди, и тут же вновь захлопнулась за их спиной. Жалобно зазвенела цепь, возвращаясь на свое место, заскрипел замок и все стихло.

– Вам туда, – старичок махнул в сторону двери, из которой недавно появился. – А там вас проводят.

Изнутри здание приюта было таким же непривлекательным, как и снаружи, но к тому же сумрачным и пустынным. То и дело откуда-то доносился приглушенный шум, но спустя какое-то время все стихало, и воцарялась прежняя вязкая, словно студень, тишина.

– Бр-р… Как-то мне не по себе, – пробормотала Кенди, невольно передергивая плечами. – Даже в военно-полевом лагере и то было уютнее. Не верится, что здесь кто-то может жить.

– Для тех, кто здесь обитает, обстановка не имеет значения, – ответил ей тихий голос.

От неожиданности Кенди едва не подпрыгнула и быстро обернулась. Позади нее стояла невысокая женщина в темном монашеском наряде. Когда она подошла ближе, скудный свет высветил ее дышащее покоем и смирением лицо. Монашка была немолода, глубокие морщины избороздили ее лицо, а из-под края клобука выглядывала седая прядь.

– Те, о ком мы заботимся, отвергнуты этим миром и у каждого из них теперь свой мир. Они не замечают убогости этих стен, – она перевела взгляд на Альберта. – Мистер Эндри?