Когда мы встретимся вновь

Ellada

– Да, это я, – поспешил ответить Альберт.

– Следуйте за мной. Матушка Анна ждет вас.

И они пошли. Лестницы сменялись полутемными коридорами, а те в свою очередь снова лестницами, так что уже спустя минуту Кенди начало казаться, что они идут по какому-то заколдованному лабиринту, сопровождаемые невидимыми тенями и скрипом рассохшихся досок. И только скудный свет, льющийся из редких окон на их пути, убеждал ее в обратном. Наконец монахиня остановилась перед одной из дверей и осторожно постучала.

–

Войдите, – донеслось изнутри.

Монахиня открыла дверь и посторонилась, пропуская Альберта и Кенди, а затем закрыла ее за ними.

– Проходите, мистер Эндри. Присаживайтесь.

Матушка Анна оказалась невысокой сухонькой пожилой женщиной, а массивное кресло из темного дерева, с котором она сидела, и такой же массивный стол делали ее едва ли не тщедушной. Однако выражение лица матушки Анны свидетельствовал о том, что это в этом хрупком теле таится отнюдь не слабый дух. Монашеский наряд подчеркивал резкие черты лица и упрямый подбородок, а в темных глазках под морщинистыми веками светились любопытство и усталость.

– Присаживайтесь, молодые люди. Не часто у меня бывают гости. Извините за убогость, но, увы, помощь ближнему сейчас не в моде. Да и никогда особенно в моде не была. Тем более, душевнобольному ближнему. Таких ближних стараются сбыть и забыть.

Подождав, пока Альберт и Кенди займут предложенные стулья, матушка вопросительно приподняла брови.

– Так что же вас привело? Наш привратник сказал, что у вас ко мне срочное и важное дело.

– Это верно, – Альберт решил сразу взять быка за рога. – Я разыскиваю одного человека и возможно вам что-нибудь известно о нем и о том, где он сейчас находится.

Монахиня отвела взгляд и нервно пожевала губу.

– Извините, мистер Эндри, но мы редко даем кому-либо информацию о наших пациентах. Как правило, это полиция или родственники. Насколько я могу судить, вы не относитесь ни к первой, ни ко второй категории.

– Речь идет не о вашем пациенте. По крайней мере, я так думаю.

На этот раз на лице директрисы приюта отразилось искренне недоумение.

– В самом деле? Тогда о ком же?

– Меня интересует женщина по имени Шанталь.

– Шанталь… Хм-м, – в глазах монахини мелькнуло нечто странное и это не укрылось от пристального взгляда Альберта. – Если я правильно помню, это актриса, не так ли?

– Верно, – Альберт продолжал внимательно изучать свою собеседницу, ловя малейший бег эмоций.

Мгновенно оценив ситуацию, Кенди благоразумно решила не вмешиваться в разговор, чтобы не произошло. Пока совсем не останется выбора.

– И с чего вы взяли, что мне о ней что-то известно? Она ведь не умалишенная.

– Дело в том, что однажды я проследил за ней и видел, как она приходила сюда. В этот приют.

– И что? Человек заплутал и зашел спросить дорогу.

– Угу, – Альберт усмехнулся. – И спрашивала

ее в течение получаса? Матушка, прошу вас, не считайте меня идиотом и давайте прекратим эти игры. Это заведение, как выразился недавно ваш привратник, не проходной двор. Сюда не так-то просто попасть – я убедился в этом на личном опыте. А ее пропустили без вопросов. Значит, ее знали. Знали, кто она и зачем идет. А это, в свою очередь, значит, что она часто бывала здесь. Что вам известно о ней? Зачем она приходила сюда? Или… к кому? Говорите!

Если Альберт рассчитывал смутить или запугать ее, то его план потерпел сокрушительное поражение.

– Я не могу вам сказать, – голос монахини был холоден и пуст, как и ее лицо. – Как я уже заметила, мы не рассказываем о наших клиентах и пациентах первому встречному. Это неэтично.

– Но мне нужно знать это, как вы не понимаете! – не выдержав, взорвался Альберт. – Иначе бы я просто не пришел сюда! Я ищу Шанталь. Она исчезла. Мне очень нужно с нею встретиться. И к сожалению, ваш приют – последняя ниточка! Боже мой, да что же это! Что я сделал такого, что весь мир ополчился против меня?!! Разве я о многом прошу?!! Дайте мне возможность увидеть ее, поговорить с ней хоть несколько минут – это все, что мне надо! Неужели я прошу невозможного?

Увы, его пламенная речь, казалось, не произвела никакого впечатления на суровую директрису.

– Именно, мистер Эндри, – все также спокойно согласилась матушка Анна. – Вы просите невозможного. Сожалею, но я ни чем не могу вам помочь. А теперь будет лучше, если вы уйдете. И больше не возвращайтесь. Это бесполезно. Мое решение неизменно.

– Но это невозможно, – Альберт почувствовал, как его охватывает отчаяние.

– Увы, но все обстоит именно так, – монахиня была непреклонна.

– А если с ней, что-нибудь случилось? Ведь это возможно. Даже наиболее вероятно. Она исчезла так внезапно. Никто не знает, где она и что с ней. Вдруг ей нужна помощь? Вы об этом не думали? А ведь если это так, то все, что произойдет с Шанталь, будет на вашей совести.

– Оставьте мою совесть в покое, молодой человек, – несколько раздраженно отозвалась матушка. – С ней я как-нибудь сама разберусь. А с Шанталь все в порядке.

– Так значит, вы все-таки знаете, где она?!! – хищно осведомился Альберт.

Директриса досадливо прикусила губу, поняв, что проговорилась.

– Возможно, мистер Эндри, – наконец сухо обронила женщина, но тут же упрямо вздернула подбородок. – Но это не значит, что я скажу вам! Это строго запрещено! И я не стану нарушать правила! Ни ради вас, ни ради кого бы то ни было еще! Немедленно покиньте приют! Наш разговор окончен. И я больше никогда, вы слышите, НИКОГДА не желаю вас видеть! Уходите! Немедленно!

Альберт задумчиво прищурился и чуть усмехнулся собственным мыслям.