Когда наступает рассвет
Шрифт:
Приподняв голову, Домна огляделась. В избе полумрак, чуть теплится коптилка. Окошка под голбцем не видно, — значит, на улице стемнело.
Незнакомый голос внизу продолжал рассказывать. Затем спросила Катерина:
— Как же ты смогла, Настенька, убежать?
«Значит, дочка вернулась», — решила Домна и, приподнявшись на локтях, посмотрела вниз. За столом сидели девушка и мальчик-подросток. Домна узнала Петра. Напротив, облокотившись, Катерина печально слушала дочь.
Пламя коптилки освещало худенькое лицо девушки, с
Выслушав рассказ дочери, Катерина спросила:
— Ну и куда же выгрузили сено?
— Подвезли к дому Дарук Паш. Богато он живет, шесть коров с телками держит… Хотели свалить на огород за тыном, да выскочил хозяин и давай нас ругать! Заставил перетаскать на сеновал. Хотели въехать на взвоз, куда там! Не пустил. Не велики баре, говорит, перетаскаете. Сначала вилами покидали, а потом охапками носили. Пришли солдаты, заигрывали с девушками. Мы думали, помочь нам хотят, а они норовят в угол затащить, так и хватают везде… — Брови девушки сдвинулись. — Остатки сена мы бросили, сели в сани и ускакали!
Мать облегченно вздохнула:
— Хорошо, что обошлось, не обидели вас солдаты. От них добра не жди!
Домна кашлянула. Женщины взглянули на полати. Катерина, поняв, что гостья не спит, сказала:
— Иди к нам, Машук, поешь вместе с ребятами.
Домна спустилась и села рядом с мальчиком, улыбнулась ему:
— Здравствуй, Петря! Не узнал?
— Узнал! — коротко ответил мальчик, с любопытством разглядывая гостью. Видно было, что тетка Катерина успела предупредить сына, чтобы не приставал с расспросами.
Домна протянула руку девушке:
— Здравствуй, Настук! Вернулась? Жива-здорова?
— Как видишь! Бери ложку, хлебай! — Настя придвинула Домне миску.
Руки у нее маленькие, теплые, но загрубевшие от работы и мороза.
Настук рассказывала, что видела в селе:
— Белые взбудоражены, роют окопы, село похоже на разворошенный муравейник. Везде патрули. Слышно, и сам Латкин тут. Он у брата остановился, у Луки.
Вскоре пришла старуха с детьми. Настук спросила:
— Куда вы, бабушка, ходили с Сандрой и Мишуткой?
— К Агафье посидеть. Пусть, думаю, гостья спокойно поспит. У этих балаболок языки ни на минуту не умолкают. Только и молчат, когда спят… К нам обещали девушки прийти на посиделки, будем вместе вечер коротать. Я им сказала: у нас в гостях Машук… Приходите обязательно!
— Вечно суешься, где тебя не спрашивают! — укоризненно сказала Катерина и с тревогой спросила Домну: — Не помешают ли они тебе? Правда, девушки славные.
Домна успокоила ее:
— Пусть придут, веселее будет. Поговорим, посудачим, может, что нужное скажут.
— Если тебе не помеха, нам и подавно. Они недолго, посидят и уйдут, — сказала Катерина и тихо шепнула Домне: — Ночью придут мужики. Петря пойдет за ними.
Катерина помогла одеться мальчику, что-то тихо сказала ему у
Девушки перенесли на голбец коптилку и устроились вокруг нее. Сандра с Мишуткой принялись играть в лодыжки. Домна затеяла веселую возню с детьми. В тот момент, когда мальчик стал горячо доказывать, что Домна промахнулась и не попала в его лодыжку, с шумом открылась дверь и бойкий девичий голос произнес:
— Тетушка Катерина, пусти нас посумерничать!
Катерина спустилась с голбца:
— Проходите, милые! Будем вместе сидеть, И вы, запечники, спускайтесь. Настук, Машук, идите сюда…
Домна выглянула между брусьев: положив свои прялки на широкую лавку, раздевались две девушки. Обе в сарафанах из домашней пестряди, в ситцевых платочках. Одна в ситцевой цветастой кофте, на другой белая холщовая рубаха с пышными рукавами. Невысокая девушка с живыми черными глазами, в ситцевой кофточке, подхватила Мишутку на руки, шутливо тормошила его:
— Мишук, ты гляди-ка, какой уже большой вырос! Когда придешь меня сватать? Вот поцелую, и сразу у тебя усы вырастут!
Отбиваясь руками и ногами, Мишутка отчаянно завопил:
— Мам, зачем меня Наталка обижает?.. Пусти, нехорошая, я тебя не люблю! Я маму люблю…
Наталья, смеясь, опустила мальчонка на пол и села с прялкой у окна. Ее подружка, высокая, тонкая, как ива на берегу Вычегды, с голубыми несмелыми глазами, уже сидела за прялкой рядом с Наташей и Мишуткой и улыбалась.
Домна и Настя спустились с голбца. Соседские девушки с любопытством разглядывали из-за своих прялок незнакомую гостью. Домна развернула свой узелок, вынула кудель, веретено и взглянула на Катерину.
Та сказала девушкам:
— Это Машук, Дарьи дочка, погостить пришла. Погоди минутку, Машенька, схожу в холодную половину, принесу тебе свою прялку.
Вскоре она вернулась с разукрашенной резьбой легкой прялкой и подала Домне:
— Это еще моя девичья! Видишь, какая аккуратненькая!.. А вам, девушки, я принесла смолку пожевать. — Катерина поставила на стол в маленькой берестяной корзиночке комочки застывшей душистой смолы-живицы. — Выбирайте, кому что нравится, тут и от ели и от лиственницы есть. Я сама больше от лиственницы люблю: смолка ее вкусная, да и прясть с ней способнее, слюны от нее больше.
Девушки, весело переговариваясь, потянулись к корзиночке и стали выбирать смолку по своему вкусу.
Только успела Домна наладить прялку, как вошли еще несколько женщин. Та, что постарше, поклонилась:
— Доброго здоровья всем! Катерина, мы к тебе посумерничать. Не выгонишь поди?
— Раздевайтесь! — радушно отозвалась та. — Агафья, скидывай полушубок! Глафира, проходи. У нас сегодня тепло, железную печку подтопили. Сейчас огня прибавим, светлее будет.
Усадив соседок, Катерина принесла ламповое стекло, почистила его, вставила в горелку, подняла фитиль: