Когда он был порочным

Куин Джулия

Думая о безопасности, она прежде всего подразумевала собственную реакцию на эти ухаживания.

— Где он? — спросила Франческа Дэвиса.

— Его сиятельство? Она кивнула.

— Ждет вас в Розовой гостиной, миледи.

— Давно ждет?

— Нет, миледи.

Франческа кивком отпустила дворецкого, а затем на непослушных ногах стала спускаться в гостиную. И отчего ей так нехорошо и страшно? Ведь это просто Майкл, не кто-нибудь!

Только вот, подумала она, и сердце у нее упало, никогда уже он не будет для нее просто Майклом.

Однако

не то чтобы она вовсе была не готова к этой встрече. Миллион раз, не меньше, обдумывала она, что сказать. Правда, все заготовленные банальности и объяснения казались неубедительными теперь, когда перед ней встала необходимость произнести их вслух.

«Как хорошо, что ты приехал, Майкл», — например, могла бы она сказать, притворяясь, что ничего не произошло.

Или: «Ты должен знать, что все останется по-прежнему», — хотя, разумеется, все решительно переменилось.

Или же она могла бы дать волю своей ироничной натуре и начать разговор так: «Ну до чего же все глупо вышло, даже не верится!»

Только вот было очень сомнительно, что хоть один из них счел бы происшедшее глупым.

Так что она просто смирилась с мыслью, что ей придется импровизировать, и шагнула через порог прославленной и прелестной Розовой гостиной замка Килмартин.

Он стоял у окна — может, ее высматривал? — и даже не обернулся, когда она вошла. Он выглядел усталым с дороги, одежда помята, волосы взъерошены. Разумеется, он не скакал верхом всю дорогу до Шотландии — только полный дурак был способен на такое. Но ей довольно приходилось путешествовать в обществе Майкла, чтобы догадаться, что он скорее всего сидел с возницей на передке большую часть пути. Он всегда терпеть не мог закрытые кареты, в каких только и совершались длительные переезды, и часто предпочитал снег и дождь на передке тесному обществу остальных пассажиров внутри.

Она не стала окликать его по имени. Могла бы и окликнуть, конечно. Не так-то много времени выигрывала она своим молчанием — все равно он скоро обернется. Но она хотела использовать эти мгновения, чтобы привыкнуть к его присутствию, убедиться, что дыхание ее не участилось и что она не выкинет чего-нибудь по-настоящему глупого: не разрыдается, например, или, хуже того, не зальется дурацким нервным смехом.

— Франческа, — сказал он, не оборачиваясь.

Видимо, он как-то почувствовал ее присутствие. Франческа широко раскрыла глаза, хотя чему тут было удивляться? С тех самых пор как он оставил армию, он постоянно демонстрировал редкостное, почти кошачье умение чувствовать, что происходит рядом. Вероятно, это и помогло ему выжить во время войны. Вряд ли враг мог подобраться к такому человеку стыла.

— Да, — отозвалась она. А затем, так как ей показалось, что следует сказать еще что-нибудь, добавила: — Надеюсь, путешествие было приятным?

Он обернулся.

— В высшей степени приятным.

Она нервно сглотнула, стараясь не обращать внимания на то, как он хорош собой. Еще в Лондоне у нее при виде его дыхание перехватывало, но здесь, в Шотландии, он казался

другим. Более диким, более примитивным.

Гораздо более опасным для ее души.

— Что-нибудь случилось в Лондоне? — спросила она в тщетной надежде, что, может быть, визит его объясняется какой-нибудь прозаической причиной. Потому что если он приехал только из-за нее, тогда, черт возьми, есть чего пугаться.

— Ничего не случилось, — ответил он, — хотя я действительно прибыл гонцом, привез тебе новость.

Она вскинула голову, ожидая продолжения.

— Твой брат только что обручился.

— Колин? — изумленно спросила она. Этот ее братец был так сильно привержен холостяцкой жизни, что она не слишком-то и удивилась бы, узнай, что счастливчик, готовящийся вступить в брак, — это ее младший брат Грегори, хоть он и был почти десятью годами моложе Колина.

Майкл кивнул:

— С Пенелопой Федерингтон.

— С Пенелопой? Вот это да, вот это сюрприз! Но приятный. Думаю, они прекрасно подойдут друг другу.

Майкл сделал шаг к ней. Руки его были сцеплены за спиной.

— Я подумал, что тебе будет интересно об этом узнать. А письмо, конечно, написать было нельзя?

— Спасибо, — сказала она. — Я очень благодарна тебе за заботу. Давненько у нас в семье не было свадеб. С тех самых пор…

«Как я вышла замуж». Оба прекрасно поняли, что она собиралась сказать.

Молчание повисло в комнате. Наконец она нарушила его, сказав:

— Да, много времени прошло. Мама, должно быть, в полном восторге.

— В общем, да, — подтвердил Майкл. — Так я понял со слов твоего брата. Сам я не имел возможности встретиться с ней.

Франческа откашлялась, затем взмахнула рукой, пытаясь сделать вид, что чувствует себя совершенно свободно в этой странной ситуации, и спросила:

— Ты надолго?

— Я еще не решил, — сказал он и приблизился к ней еще на один шаг. — Это… это зависит…

Она нервно сглотнула.

— От чего?

Он преодолел уже половину расстояния, разделявшего их.

— От тебя, — сказал он тихо.

Она поняла его слова, по крайней мере ей так показалось, но меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать, что произошло в Лондоне. Она сделала шаг назад — всего один, дальше пятиться было некуда, дальше получилось бы уже бегство из комнаты — и притворилась, что неверно поняла его.

— Ну что за глупости! — сказала она. — Килмартин принадлежит тебе. Ты имеешь право приезжать и уезжать, когда тебе угодно. Я тебе не указ.

Его губы изогнулись в усмешке.

— Ты так думаешь? — проговорил он.

И тут она заметила, что он опять сократил расстояние между ними наполовину.

— Я пойду прикажу приготовить тебе спальню, — поспешила сказать она. — Ты какую хочешь?

— Не имеет значения.

— Тогда графские покои, — сказала она, прекрасно сознавая, что несет уже полную чепуху. — Так будет правильно. А я перееду в спальню дальше по коридору. Или даже в другое крыло, — добавила она, замявшись.

Он сделал еще шаг к ней.