Когда в задаче одни неизвестные
Шрифт:
Шурагазиев попытался отвлечься от мыслей о работе. Но вот улица Чехова. Дом четыре. В седьмой квартире живет Умырзак Дюсембаев.
В подъезде — пыль, какое-то запустение. На втором этаже, у двери седьмой квартиры, остановился. Нажал кнопку звонка.
Из-за дверей тонкий голосок:
— Кто там?
Спрашивала, видимо, девочка лет пяти-шести.
— Открой, детка, — мягко сказал Шурагазиев.
— Мама не велела... Нельзя открывать чужим.
— А когда мама будет дома?
— Поздно... И папа, и мама сейчас
Да, неудачно. Придется идти по другому адресу, а сюда вернуться вечером.
На улице он пожалел, что не взял служебный мотоцикл. И сразу же подумал: нет, хорошо, что не взял. Сказывается бессонная ночь — голова, как чугунная, на мотоцикле еще заедешь не туда. А потом — зачем привлекать лишний раз внимание к милиции? Еще, чего доброго, и спугнешь кого случайно, еще допустишь ошибку — опять будут неприятности.
Вот он, следующий адрес: улица Матросова, дом 17. Здесь проживает Джанибек Туткин.
Аккуратный домик, недавно побеленный. Глухой двор. Ворота и калитка были заперты. Шурагазиев постучал. Из калитки выглянула старушка в пестром платке.
— Тебе чего?
— Джанибека мне надо, мать, — сказал Шурагазиев по-казахски.
— Джанибека дома нет.
— Где он?
— В Ташкент поехал, — старушка тоже заговорила по-казахски.
— А когда? В какое время?
— Вчера вечером.
— Вчера вечером? — переспросил Шурагазиев.
— Да, сынок, вчера, — подтвердила старушка.
— А когда вернется?
— Не говорил, не знаю я.
— Зачем поехал?
— Свадьба там у товарища.
Вот везет, черт возьми. Может, этот Джанибек и есть один из тех двух, что были на перроне?
— А как он был одет, мать? Какой костюм на нем?
Старушка подозрительно глянула на капитана.
— Зачем тебе его одежда?
— Нет, не нужна мне его одежда, — поспешил Шурагазиев. — Джанибек все хвалился: купил новый серый костюм. Надел он его, не надел?
— Откуда я знаю, какой у него костюм. И старый у него и новый серые — а какой надел, не видела, без меня ушел.
— Еще он хвалился, усы будет отпускать. Не приметили, уже отпускает?
— Какие усы? — не поняла старушка. — Зачем?
— А вот тут. — Шурагазиев провел пальцем по верхней губе.
— Не знаю я, какие там усы.
— Он хотел такие маленькие, узенькие отпустить.
— Откуда я знаю, может, отпустил.
— Как же так? Вы его не видели вчера?
— Эх, сынок, совсем ты меня замучил... Видела я его, да глаза-то плохо уже глядят. Чего я тебе скажу?
«Вот оно что...» — несколько растерянно подумал Шурагазиев. Вслух спросил:
— Еще, кроме вас, никого нет дома?
— Есть... Дети. Остальные на работе.
— А кто на работе?
— Сын, Мырзахмет, его жена, Райкуль.
Шурагазиев шел по третьему адресу, все еще продолжая ругать себя за то, что вчера не задержал того, с усиками. Вполне возможно, что это и есть Джанибек Туткин. А теперь
Нет, так не пойдет. Надо немного поспать, а вечером снова вернуться сюда и хорошенько расспросить о Джанибеке. Вдруг отсюда потянется ниточка?
Майор Айдаров
Парковая, дом 37. Добротный дом, комнаты, наверное, четыре. Стены, правда, давно не беленые, а крыша новая, шиферная.
Оглядывая дом, Айдаров приостановился лишь на несколько секунд. Уверенно пошел к калитке.
Во дворе было пусто. Айдаров открыл дверь в дом. Сразу за дверью — по-видимому, летняя комната. В глубине ее — дастархан [1] .
— Саламатсыз ба?
Айдаров разглядел: мужчина лет пятидесяти пяти, с маленькой куцей бородкой, женщина такого же возраста и худенькая девушка лет двадцати. Миловидная, но очень уж бледная.
1
Дастархан — в Средней Азии скатерть, используемая во время трапезы; сервированный стол. — Прим. Tiger’а.
— Как живете?
Гостю вроде не удивились, вопросу его — тоже.
— Не жалуемся, хорошо живем, — ответил мужчина, видимо, хозяин дома. Пригласил: — Присаживайся, попей с нами чаю.
Айдаров снял туфли, присел у дастархана.
— Очень приятно слышать, когда все хорошо.
Хозяйка подала ему пиалу с чаем. Айдаров отхлебнул глоток.
— Зашел к вам кое-что выяснить... Я из железнодорожной милиции.
Хозяин будто прислушивался к тому, что творится за стеной дома. А то, что сказал Айдаров, наверно, прошло мимо его внимания.
Айдаров чуть помедлил, спросил:
— Вы где работаете, отец?
— Я? — удивился хозяин.
— Да, вы.
— Я — на рисозаводе. Старуха моя по дому.
— А вы? — спросил Айдаров девушку.
— Нигде не работаю, — улыбнулась она, склонила голову к левому плечу. — Пока не работаю, только два дня, как из роддома.
— О, вон оно что... — Про себя добавил: «Потому и кажется болезненной». И снова вслух: — И кто же? Сын? Дочь?
— Дочка.
— Поздравляю... А отец дочки... Познакомите меня с ним?
— Он в армии. Еще полтора года служить...
Хозяин дома что-то забеспокоился.
— Это ваша дочь? Сноха? — обратился к нему Айдаров, указывая взглядом на молодую женщину.
— Дочка... — Потеплел хозяин. — Теперь вот есть и внучка.
— И это вся ваша семья?
— Нет... — хозяин замялся.
— Брат у нас еще, — сказала молодая женщина, — то есть мой брат.
— Он работает? Учится?
— Нет, не работает... Но будет, — ответила молодая.
— А ты что, из милиции? — вдруг неожиданно задал вопрос хозяин дома.