Когда в задаче одни неизвестные
Шрифт:
— Прошу вас, поедемте со мной.
В машине Айдаров спросил:
— А как открыли переезд, куда направились ваши пассажиры?
— До вокзала довез. Ничего, чинно расплатились. А что дальше — то уж не знаю, не моя забота.
Когда подъехали к моргу, лицо таксиста вроде задеревенело.
Сторож заговорил с Айдаровым, как с хорошим знакомым.
— Опять к нам, товарищ начальник?
Айдаров ничего не ответил. Вошел вместе с таксистом.
Сторож отвернул край простыни.
— Посмотрите, пожалуйста,
Таксист молча покивал.
— Да, это тот, его захватили на Парковой...
Узнал таксист и рубашку, и туфли Мамбетова.
— Помню, помню, ясно-понятно... Да, эти, лакированные туфли.
— А как вы их запомнили?
— Я говорил... Он их нес в руках — спешили. Сам в носках бежал, а в руках туфли, лаком блестят. Это необычно — в руках... Потому запомнилось.
Старший лейтенант Павлычев
Павлычев лихо козырнул секретарю городского суда.
— Разрешите обратиться, Роза Николаевна?
Секретарь подавила улыбку — ярко накрашенные губы выровнялись в одну линию, властно повела глазами — по меньшей мере полковник, если не генерал.
— Что привело ко мне?
— Нужда, конечно, привела, Роза Николаевна, — сказал Павлычев. — Помните такого клиента горсуда, Мамбетова Калена, по кличке Девятый, а еще — Звонарь?
— Как же... Говорят, его вчера кто-то зарезал. Это правда?
— Коль до вас уже дошло — истинная правда.
— Эх, докатился парень. Трижды его судили — все мало? — На лице женщины досада, и это как-то тронуло Павлычева.
— Выходит — мало, — кивнул секретарю. — А пришел я — с председателем вашим говорили, есть разрешение, — пришел, чтобы посмотреть все дела, где фигурировал Мамбетов. Интересуемся лицами, с которыми он вместе садился на скамью подсудимых.
— Понятно, понятно... Посидите, сейчас загляну в архив.
Вернулась секретарь минут через пять. И сразу:
— Я все думаю о судьбе этого Мамбетова. — Положила папки на стол перед Павлычевым. — Опять и опять крутится все тот же вопрос: чего он хотел? Ну, попал под суд — вроде бы урок на всю жизнь. А он и второй, и третий раз лезет на скамью подсудимых... Одного раза мало? Еще захотелось?..
— И я желал бы знать, чего он хотел...
Устроился Павлычев в кабинете одного из судей — сейчас хозяина не было, он в отпуске. Открыл окно — сразу же пахнуло приятным свежим ветерком ранней осени.
Хотелось подольше постоять у открытого окна, но пересилил себя. Разложил на столе дела — в одном почти сотня листов, два других потолще. Глядя на эти грубые, серые папки, почему-то подумал о наследстве, которое оставляет после себя человек, и прежде всего — о странном наследстве.
Вон у тетки Серафимы — полон чулан каких-то старых примусов, пепельниц, подсвечников,
Говорила это тетка со смехом. И действительно — смешное для наших дней наследство.
Но забавное — ладно. А вот наследство Мамбетова-Звонаря... Выть хочется от него. Наследство Мамбетова — двадцать пять лет жизни, из них почти шесть отсидки, две ножевые раны, одна из которых привела к смерти, и вот эти три тома уголовных дел.
Павлычев достал сигарету, закурил, взялся за первое дело.
Мамбетову только исполнилось восемнадцать, только вступил человек в совершеннолетие — и пожалуйста, дерзкая кража в вагоне вместе с Имангали Кривым и Птичкой — Файзуллой Икрамовым. И пошел Мамбетов-Звонарь на два года в колонию.
Павлычев выписал в блокноте и Кривого, и Птичку, — может, как раз кто-то из них и отправил Мамбетова на тот свет. Полистал дело, выписал имена, фамилии и всех свидетелей — тут тоже может быть зацепка.
Второе дело. По амнистии выпустили дурака, а он опять за свое. Теперь уже разбойное нападение.
Павлычев глубоко затянулся несколько раз. Да, вот он каков, Мамбетов. Это — личность?.. А ведь в юриспруденции есть такой термин «личность преступника». Говорят: «светлая личность», «роль личности в истории» — личность в истории! Вот как высоко ставим мы слово «личность». И вдруг — «личность преступника». Термин, конечно, нужный, но для непривычного уха звучит странно.
Капитан Кучеренко
Отец Ергешбая Жусупова, Тихони, провел Кучеренко в комнату, указал на стул. Сам сел напротив, сцепил на животе кисти рук.
— Где ваш сын Ергешбай?
Отец Жусупова усмехнулся, большие пальцы сцепленных рук закружились один вокруг другого.
— О Толике не спрашиваете?
Кучеренко понял смысл усмешки.
— И вам, и нам известно: наши сотрудники взяли Толю, на него возбуждено уголовное дело. Зачем же нам морочить голову друг другу?.. Меня интересует Ергешбай.
Отец Жусупова пожал плечами, покрутил пальцами, поглядел в окно. Ответил без энтузиазма:
— В Джамбул поехал. На суд Толика.
Кучеренко чуть не улыбнулся: верно догадывался!
— С кем поехал, не знаете?
Отец Жусупова покривил губы.
— Нет, того не знаю.
— А когда вернется Ергешбай?
— И этого не знаю. И вообще ничего знать не хочу. — Хозяин дома приподнялся на стуле, но вновь сел, пальцы быстро забегали один вокруг другого.
Кучеренко нахмурился.