Когда земли окутает мрак

Вуд Яна

На смену пылкой тираде пришла оцепенелая тишина.

– Фэйр, – вдруг проронил Брон. – Его спасение Хейте всего дороже.

– Верно! – подхватил упырь. – Надо ей как-то с этим помочь. Только как?

– У нас есть камень, – заметил оборотень.

– Камень, – эхом отозвался Мар, словно пробуя слово на вкус. – Камень – это хорошо. С его помощью можно из замка химеры сбежать. Вопрос в том, как в него попасть?

– Есть у меня одна идея, – неожиданно вмешался Гэдор. – Я ее на крайний случай приберегал. Рисковая, конечно. Но мы и так и сяк без риска никуда. –

Завидев, как оживился Мар, он многозначительно вскинул указательный палец. – Однако обсудим мы ее только тогда, когда Хейту разыщем. И так много времени потеряли. Думаю, заслышав имя Фэйра, она захочет выслушать, что мы имеем сказать.

Возразить было нечего. И путники спешно двинулись редколесьем в сторону непролазной желто-зеленой чащи. А поникшие по осени листья провожали их кроткими взглядами, нашептывая под порывами ветра добрые напутствия на неведомом лесном языке.

Хейта потерянно брела густым ельником, уперев потухший взор в сырую темную землю. Каменистый склон, и без того крутой, забирал все выше и выше. Глухая тишина давила, наваливалась всем весом, точно желала уничтожить, сравнять с землей незваную гостью, посмевшую явиться сюда, нарушив ее холодный, замогильный покой.

На этот раз Дикие земли вовсе не казались девушке такими странно-прекрасными, как в тот день, когда она перенеслась сюда при помощи волшебного камня. От былого края химер веяло нынче не чудаковатостью, а слепым, жестоким безумием.

Безмолвный и одинокий, Подоблачный хребет ни с кем не желал делиться ужасной тайной о своем жутком далеком прошлом. Том прошлом, в котором над ним надругались безжалостно и изощренно, изведя под корень его исконных обитателей – многоликих химер.

Хейта смутно подозревала, отчего тогда не смогла ощутить всей слепой бессильной агонии этого места, что крылась под плотным покровом влажных мхов, под толстым слоем палой листвы, под грудами обрушившихся камней.

Время загнало боль в глубину, но она не растворилась с годами, а застыла, точно мотылек в липкой смоле. И ощутить ее во всей полноте можно было, лишь испытывая боль самому. Чувствуя острую горечь утраты, тяжесть разочарования, жестокость предательства, бездну отчаянья и муки.

Дикие земли были одной сплошной необъятной раной. Она подсохла со временем, покрылась корявой коркой, но так и не зажила. Сможет ли когда-нибудь этот край залечить ее, обзаведшись толстым рубцом? Сможет ли он вместе со сменой осенних листьев однажды перелистнуть эту трагичную страницу бытия? Сможет ли преодолеть глубинные страхи, открыться миру и начать доверять, пригрев на лесистых боках новых неведомых насельников? Одним словом, сможет ли он исцелиться? А сможет ли она?

Ворчливый скрежет сухих ветвей вывел Хейту из оцепенения. Сердце болезненно сжалось в груди. Девушка обернулась, ожидая увидеть Брона, но меж кустов, на некотором расстоянии от нее, стояла Харпа.

Под кронами деревьев сгустился настороженный полумрак, но даже сквозь него было видно, что лицо Харпы на редкость сосредоточенно и спокойно, а в раскосых глазах не горят привычные

дерзкие огоньки. Девушки замерли друг напротив друга в совершенном молчании.

Первой нарушить его осмелилась Харпа:

– Я узнала только что.

Хейта не шелохнулась.

– И?

– Тоже бы ушла на твоем месте.

Девушка устало вздохнула.

– Тогда зачем ты здесь?

Харпа пожала плечами.

– Я бы ушла. Но это не значит, что это правильный выбор.

Хейта сдвинула брови.

– Он убил моего отца. По своей воле или нет. Как можно после этого остаться?

– Нельзя, – согласилась та. – И при этом ты должна. Так бывает. Иногда приходится наступать себе на горло.

– И зачем это мне? – вновь нахмурилась девушка.

– Я вижу две причины, – невозмутимо продолжила Харпа. – Первая – твое место среди нас. Не где-то там в мире, а среди нас. Мне не сразу хватило духу признать это. Но я признаю теперь.

– Мое место там, где я решу, – жестко ответила Хейта.

– Пусть так, – кивнула та. – Но есть и вторая причина. Мы нужны тебе так же сильно, как ты нужна нам.

– И зачем вы мне? – бросила девушка.

Вроде бы свысока, но причиной тому была не гордость, а боль. И Харпа прекрасно понимала это, ведь знала о том не понаслышке.

– Ты хочешь спасти друга, – продолжила она терпеливо. – И без нас тебе не справиться.

– Справлялась прежде, справлюсь и теперь, – был ответ.

– Спорить не стану, – кивнула Харпа. – Уверена, ты неплохо обходилась и без нас. Но сейчас не тот случай.

Хейта скрестила на груди руки.

– К чему ты клонишь?

– Фэйр у химеры, – просто сказала Харпа. – Никто точно не знает, где она обитает, даже мы. Известно лишь, что на острове. Но и этого хватит, чтобы впасть в отчаянье. Как ты намерена разыскать его, добраться туда и, что самое главное, вернуться обратно?

В глазах Хейты мелькнула тень беспокойства.

– Я еще не думала об этом.

– Тогда самое время задуматься! – веско сказала Харпа. – С волшебным камнем Гэдора можно вырваться хоть из пасти морского чудовища. А чтобы попасть туда, нужен план, который, опять же, есть у нашего предводителя.

Девушка изогнула бровь.

– Его слова?

Харпа кивнула.

– А ты знаешь, он слов на ветер не бросает.

– Не знаю я уже больше ничего, – с отсутствующим взглядом отозвалась Хейта.

– Ну, не хочешь с нами таскаться, и ладно, – пожала плечами девушка. – Но Фэйра тебе одной не спасти, а мы готовы помочь, ведь ты нас выручала не раз. Последнее, так сказать, прощальное приключение. Освободим целителя и разойдемся каждый своей дорогой.

Хейта затихла. Мысли одолевали ее, точно враги – осажденный город. Никогда еще пропасть между тем, чего хотелось, и тем, что надо было сделать, не была так ужасающе велика.

Она не желала видеть Брона. Не желала и не могла. Но должна была освободить Фэйра. Это из-за нее он угодил в лапы химеры. И по причине ее бездействия пробыл в заключении так долго. Непозволительно долго! Кто знает, что с ним там могло произойти?