Кого не взяли на небо
Шрифт:
Свежая земля легко поддавалась напору германской высококачественной стали. Предвкушение грандиозного, самого ужасного события в его жизни, придавало ливу силы, и очень скоро штык лопаты с глухим стуком врубился в крышку гроба.
— Я уже здесь, бро, — объявил Скаидрис краю ящика, выглянувшего из-под слоя чёрной земли.
Ещё несколько взмахов и вот она — крышка. Ящик не имел обивочной ткани, однако грубые, не строганные доски плотно прилегали друг к другу.
«Наверное, стоит перекреститься», — хихикнул Скаидрис и ухватился за деревяшку.
Крышка,
— Погоди ещё немного, дружище, — попросил лив мертвеца в запертом ящике,— И не стремайся: я не собираюсь менять ориентацию — мужчины меня не интересуют. Ни мёртвые ни живые.
Он ободряюще похлопал ладонью по доскам и прислушался. Тишина. Как в могиле. Он постучал ещё раз. Тишина. Лив пожал плечами и сплюнул сквозь щель в передних зубах. И тут раздался ответный стук. Скаидриса подняла в воздух та же сила, что подкидывает вверх перепуганных насмерть котов.
Лив схватил лопату и обкопал гроб со всех сторон. Уставился на саркофаг и зловеще улыбнулся. На мощных петлях, врезанных в грубые доски обнаружились массивные замки.
Ничего необычного — Скаидрис не удивился: ему много раз встречались гробы с замками. Многие люди запирают на ключ своих мертвецов. Опасаются за сохранность драгоценностей, тел, а может, боятся, что вышеозначенные тела вернутся домой. Он много раз сталкивался с навесными и даже врезными замками. Ему пришлось в совершенстве овладеть искусством взломщика.
Придётся немного повозиться.
Скаидрис снова зажёг фонарик, устроился поудобней, достал из кармана джинсов связку отмычек и приступил к делу.
— Потерпи ещё немного, бро, — обратился он к мертвецу в ящике, — Сейчас я тебя открою: мы посидим, поговорим; ты расскажешь мне о войне, о тех русских, что пали от твоей руки, о своём сатанинском ордене, о злыднях, что под покровом ночи тайно похоронили тебя... Я же поведаю тебе самое тайное: расскажу как болтаюсь по ночам по кладбищам и снимаю мёртвых девиц.
Щелчок: душки первого замка откинулись.
— Мы могли бы подружиться. Я не очень лажу с живыми, так может найду общий язык с мертвецом?
Ещё щелчок — лив отбросил прочь второй замок.
— Я открываю, бро, — Скаидрис вцепился в крышку, — Хочу тебя предупредить: не уподобляйся тупым зомбакам из дешёвых фильмов; а если ты всё же позаришься на мой воспалённый мозг — то я тот час же отсеку своей германской лопатой твою тупую мёртвую бошку.
Он глубоко вдохнул и медленно поднял крышку.
Но, ещё до того, как та упала в сторону, явив стенки, покрытые драными лоскутьями алого бархата, лив знал: никакого зомби-нациста внутри нет.
Но есть она — заветная.
Он не ошибся: она оказалась именно той — единственной, к встрече с которой он шёл всю свою жизнь.
Тощая, растрепанная девчонка с покрасневшими от рыданий глазами и сорванными в кровь ногтями. Живая.
— Как тебя зовут? — спросил он, протягивая к ней руки.
— Имтраута, — всхлипнула та.
— Я помогу тебе, Имтраута: иди ко мне, нам пора выбираться
* * *
На белом потолке спальни сидела жирная зелёная муха. А на журнальном столике возле кровати стояли два недопитых бокала игристого. Скаидрис протянул руку, взял один и сделал несколько жадных глотков. Сморщился: за ночь вино выдохлось.
Неважно: там, в холодильнике, есть ещё бутылка, а в магазине, на первом этаже этого многоквартирного дома, можно купить целый ящик вполне сносного пойла.
Он откинулся на подушки и снова уставился в потолок.
Муха сидела на прежнем месте. Надо поставить на окна сетку. Совсем недавно эта тварь ползала по огромной куче говна в сельском сортире, а теперь облюбовала его потолок. Он собрал вязкую мокроту в горле в тугой комок и плюнул вверх. Плевок не долетел до изумрудного насекомого. Достигнув наивысшей точки восхождения, увесистая харча шлёпнулась обратно: лив едва успел отдёрнуть голову. Жёлтый сгусток плюхнулся рядом на свежую наволочку.
Девушка, лежащая на боку, перевернулась на спину и сладко потянулась. Веки с длинными ресницами затрепетали. Скаидрис схватил заплёванную подушку и швырнул ту в дальний угол комнаты.
Она улыбнулась, не открывая глаз.
— Здравствуй, мой спаситель.
— Доброе утро, Имтраута.
— Жарко,— она откинула прочь лёгкую простыню.
Тощие, покрытые татуировками руки потянулись к прекрасному телу.
— Этой ночью мы занимались любовью пять раз,— сказала она, скидывая прочь жадную ладонь со своей груди, — И прошлой пять. Я счастлива.
Её миниатюрные пальчики с перебинтованными ногтями нежно прошлись по впалой груди лива.
— Но теперь мне нужен отдых. Я хочу кофе со сливками и мороженое с вишнёвым джемом.
Она натянула простыню на грудь. Тонкая ткань прикрыла крупные, торчащие соски.
Скаидрис нахмурился и откинул волосы с лица:
— Ты так и не рассказала мне… Кто были твои палачи и почему они похоронили тебя заживо?
Она грустно улыбнулась и подтянула простыню под самый подбородок.
— Я не знаю, кем были эти люди, но мне прекрасно известно о ритуале, что они провели. Он весьма сложен и состоит из нескольких этапов. Такое действо под силу лишь могущественным чёрным магам. Похороны живой ведьмы — лишь одна ступенька этой сложной мистерии.
Скаидрис внимательно посмотрел в зелёные глаза, лучащиеся озорной дерзостью и провёл ладонью по бледной щеке девушки:
— Тебе придётся немного подождать: минут пятнадцать. Я мигом.
Он сунул ноги в штанины рваных джинсов, затем в кеды и, натянув футболку, вышел прочь из спальни, не оборачиваясь.
* * *
Двери магазина встретили его радостным переливом электронного колокольчика и писклявый голос фальшиво пожелал ему приятных покупок. За прилавком скучала средних лет девица. Скаидриса привлёк рокот, издаваемый её мобильником. Лив прошёлся вдоль прилавков и, найдя искомые продукты, оказался возле кассы.