Кокон
Шрифт:
— Кроме того, что мы выяснили, что, скорее всего, это был пикап — ничего. Но сегодня пришли данные, следы в лесу и у парка совпадают.
Он показал результаты экспертизы Джеймсу, но тот был слишком уставшим, чтобы вникать в это, а потому лишь пробежался глазами по листкам.
— Ну а у тебя что нового?
Вопрос вызвал у Сэвиджа закономерный тяжелый вздох. Детектив протер глаза пальцами, прогоняя сонливость. Бессонные ночи уже сильно сказывались на нем, и никакой кофе не помогал держать его в тонусе.
Вторая жертва, Шерил Мэйн, на первый взгляд, никак не была связана с Нелли. Но правда
Было решено оставить женщину под наблюдением врачей, учитывая, что возвращаться ей было не к кому, а сама она, хоть и выглядела достаточно крепкой для своих семидесяти пяти, уже была не в состоянии содержать себя. Она и передвигалась то с трудом…
— Шэри была такой милой, такой доброй девочкой… — плакала старушка, когда Джеймс и Билл пришли допрашивать ее. — Какой изверг забрал ее у меня… Пусть Господь покарает это чудовище. Как же я буду без нее, я растила ее как дочь…
— Вы знаете, кем работала Шерил? — осторожно спросил Билл.
— Конечно, — уверенно заявила она, протирая влажные глаза платком. — Она подрабатывала в круглосуточном магазине на Ривер-стрит. Тот, который в старом индустриальном районе, за рекой.
Офицеры переглянулись и едва заметно кивнули друг другу. Пожалуй, лучше пожилой женщине не знать правды о собственной внучке. Такого она может и не пережить…
Как и Уильямс, Шерил большую часть времени проводила в «Норсвуд плейс». Мотель был будто живым воплощением того, как далеко может зайти человеческое отчаяние. Облупленные стены и грязные окна были лишь дополнением к маленьким обшарпанным комнатам, которые, казалось, никогда не убирали. Все здесь было пропитано запахом ошибок, которые больше не исправить.
Администратор отеля, мадам Гонзалес, пышная женщина средних лет, как знал детектив, была и хозяйкой борделя, который она устроила в стенах «Норсвуд плейс». Разумеется, будь у полиции официальные доказательства ее причастности, она давно оказалась бы за решеткой. Но косвенные улики и наличие залога позволяли этой женщине спокойно разгуливать на свободе и продолжать свою незаконную деятельность.
— А-а-а, офицеры, — стрельнула она взглядом, как только Джеймс и Билл показались в дверях. Она привстала, опершись о стойку, демонстрируя декольте. На лице расцвела лукавая улыбочка. — Надеюсь, в этот раз вы пришли отдохнуть и развеяться? Для вас наши двери всегда открыты.
— Да я скорее откушу себе руку, чем проведу ночь в этом клоповнике, — буркнул Билл, стараясь лишний раз не трогать здесь ничего, даже этим спертым воздухом он будто не хотел дышать. Брезгливость и чистоплотность ему не позволяли этого.
Джеймсу тоже было неприятно находиться в этом месте, и он мечтал как можно быстрее покинуть злосчастный отель. И, желательно, получив ответы на свои вопросы.
— Увы, миссис Гонзалес…
— Предпочитаю, чтобы меня называли «мадам».
– …Мы тут по делу и хотели бы, чтобы вы пояснили
Обрюзгшее лицо тут же помрачнело, словно с него стекла венецианская маска.
— Что вам еще надо? — отозвалась она резко, отбросив всякую приветливость и заискивание. — Вы и так перевернули мотель сверху донизу, постояльцев распугали. Какие еще улики вам нужны были? Сразу предупреждаю — после того обыска мы уже провели уборку номеров, и если что-то было, то ничего не найдете.
Джеймс очень сомневался в этом, оглядывая покрытую пылью и грязью мебель, однако воздержался от едких замечаний. Сейчас ему нужно было только допросить ее.
— Мы, кажется, просили, чтобы вы подняли записи о постояльцах, — напомнил Билл.
Гонзалес недовольно стрельнула глазами.
— Да, было такое... — она достала из ящика стола книгу учета. Раскрыв, она развернула ее и подтолкнула ближе к полицейским. — Тут все записи о постояльцах за прошедшие два месяца. Если необходимо, можете сделать копии.
Джеймс быстро пролистал страницы. В который раз мелькнуло имя Нелли Уильямс, а вот Шерил значилась только под своим псевдонимом. «Поэтому то я и не увидел ее сразу», — понял Джеймс. Он недовольно посмотрел на мадам, но та даже и бровью не повела.
— Что-то не так, офицер?
— Будьте добры, копии, — детектив скрежетнул зубами.
Как только заветные бумаги оказались у них, полицейские поспешили покинуть «Норсвуд плейс».
И вот сейчас, сидя в своем офисе, среди гор папок с бумагами, разбросанных по поверхности фотографий, записей и карт, Джеймс снова просматривал смазанные на плохом принтере копии, где корявым почерком в столбец были записаны имена и даты. Разумеется, раз Шерил записывалась под своим псевдонимом, то и постояльцы могли использовать фальшивые имена. Гонзалес не слишком-то следила за этим — все пометки она будто делала для себя, а не для бухгалтерского отчета.
Мисс Мэйн работала с куда большей регулярностью, чем ее коллега по несчастью. Выходной она брала раз в два дня. Был большой промежуток в середине ноября, когда ее не было в мотеле, почти две недели. Будто бы она болела или, может, ей надо было ухаживать за бабушкой… Последняя дата, когда Энджил значилась в книге постояльцев, была двадцатое ноября… Установленная дата смерти — в ночь с двадцать второго на двадцать третье, перед самым Днем Благодарения.
Джеймс потер виски, чувствуя, как голова гудит от напряжения, не давая сосредоточиться. Имена, даты, записи — все это было перед глазами, но каждый раз, как он пытался соединить их, логика ускользала. Что-то было не так. Будто Сэвидж упускал важную деталь.
— Это все не складывается, — пробормотал он. — Улики... Они разрозненные, как куски пазла, которые кто-то специально перемешал.
Митчелл, сидящий напротив, лениво покачивал ногой, глядя на одну из фотографий.
— Ну, может, это такой хитрый пазл с подвохом? — хмыкнул он. — Знаешь, как те картинки в детских журналах, где половина деталей просто нарисована неправильно.
Джеймс резко поднял взгляд.
— Ты серьезно, Билл? — прорычал он. — У нас два тела, и ни одной чертовой зацепки, а ты шутишь? Это все, что ты можешь предложить?