Кольцо князя-оборотня
Шрифт:
– Да. Отец мой от ран скончался у ворот Крепи. Дед умер во время охоты. Прадед исчез бесследно… Надо у Элге спросить, она точно скажет, проклятие или предсказание. Ведьма черноокая. – Светло-рыжие глаза князя лихорадочно блестели. – Она – вторая половинка, она в силах разорвать этот чертов круговорот.
– Вы о чем? – Проклятие, заклятье, Элге, ведьма, круговорот… Федор совершенно запутался в сумрачных мыслях дикаря. Впрочем, негоже князя дикарем называть, дикари в столице образование не получают.
– О жизни.
– А с волками-то что делать? – Бог с ним, с бильярдом, решил Федор, но он не желает еще одну ночь слушать заунывное волчье пение.
– Ничего. – Алексей обернулся. – Что с ними сделаешь? Пускай воют себе, а зимой облаву устроим. Желаете на оборотня поохотиться, а, ваше сиятельство?
Ищейка
Февраль
Зима в этом году выдалась морозной, снежной и спокойной. Васютка не мог отделаться от впечатления, что люди, уподобившись медведям, впали в спячку, вот и удивляет статистика – и убийств почти в полтора раза меньше, чем осенью, и грабежей, и изнасилований. Весну Васютка не любил. Да и чего ее любить-то, холод, слякоть, снег вперемешку с дождем, вечно мокрые ноги и, в довершение всего, насморк, который мучил Игоря ежегодно.
Но сегодня Игорю было не до зимних красот или весенних проблем, сегодня хоронили Сергеича, и Васютка всерьез подумывал о том, чтобы вечером напиться до поросячьего визгу, а утром, пока гудящая с похмелья голова слабо соображает, подать в отставку. Ничего, не пропадет, устроится в охрану или в частное детективное агентство, будет следить за чужими женами, зато и проживет долго.
Гроб опустили в яму, и могильщики принялись за работу. Мерзлая земля неприятно стучала, ударяясь о крышку гроба, а Игорь все думал о том, как неисповедимы пути господни. Был Сергеич, и не стало Сергеича. А почему? Потому, что какому-то подонку не хватило тридцатки, чтобы бутылку купить. Подонка нашли и посадили, только вот Сергеичу уже все равно.
Не к месту вспомнились другие похороны, той самой девчонки-наркоманки, в деле которой Сергеич просил не копать глубоко. И тут же появилась шальная мысль – может, не из-за денег Сергеича убили, а из-за того дела? Но ведь Васютка внял совету, тем более что прав был Сергеич и доказать что-либо было невозможно. Однако неприятный осадок после разговора остался, именно из-за этого осадка Васютка и начал избегать Сергеича. Неприятно было разговаривать с человеком, который, возможно, продался. А теперь вот выходило… Нелепо
На месте ямы появился холмик, деревянный же крест никак не желал становиться прямо и заваливался то на левый, то на правый бок, могильщики матюкались и выравнивали, а он не выравнивался. Вот и жизнь так, собьется набок, и не выровняешь, как ни старайся. Сергеича зарезали три дня назад в каком-то подъезде. Тоскливая смерть. Крест наконец выровняли, и присутствующие потянулись к грустному холмику, чтобы возложить цветы. Игорь тоже приткнул свои четыре гвоздички.
Нет, не из-за Курпатовой Сергеич умер и не из-за Альдова, с этакими мыслями и в параноика превратиться недолго. Если б тот же Альдов решил избавиться от свидетеля, то нанял бы кого-нибудь посерьезнее того полуразумного спившегося мужичка-убийцы, который то порывался в десятый раз признаться в содеянном, то просил у кого-то прощения, то, наоборот, начинал кричать, что от всего откажется, если выпить не дадут. Случай, дикий, нелепый случай.
Или все-таки высшая справедливость? Хотя нет, какая справедливость в смерти? Не заслужил Сергеич подобного… И никто не заслужил. А справедливость в том, что убийца сядет, и надолго, хотя от осознания данного факта тоже легче не становится.
– Вы едете на поминки? – шепотом поинтересовалась незнакомая Васютке женщина в черном платке. Родственница, наверное. Что ж, Сергеича следовало помянуть. Хороший был мужик.
Охотник
Март
Музыка в клубе ревела так, что все мысли моментально улетучились, сметенные звуковой волной.
– Ну, как тебе? – проорал Пашка.
– Нормально.
Очень даже нормально, как раз то, что нужно, чтобы нажраться в хлам и подцепить валютную красотку, которую завтра можно будет просто выставить за дверь, не объясняя причин и не извиняясь «за доставленные неудобства».
– Водку пить будешь?
– Буду. – На втором этаже музыка играла чуть потише, а еще открывался замечательный вид на сцену, где две девицы в перьях изображали нечто среднее между танцем и половым актом. Девицы Альдову не понравились, но это пока, просто нужно выпить, что Егор и сделал.
– Как съездил? – поинтересовался он.
– Нормально. Там – Европа, тут, как всегда, полная жопа. – Пашка рассмеялся собственной шутке. – А у тебя чего нового по твоему… вопросу?
– Ничего. – Егор пытался вспомнить, что именно он рассказывал Пашке. Не так и много. Когда Тома исчезла, Пашка Кусков был за границей и вернулся только на днях.
– Ну, за встречу?
– За встречу.
Водка обожгла горло, а желудок протестующе заурчал, намекая на то, что неплохо было бы и поесть.
– Ну, ты давай рассказывай, – предложил Пашка, – а то, честно говоря, я не очень-то понял, что произошло.
Егор рассказал, подробно, начиная с записки и заканчивая сегодняшним визитом на кладбище. Отчего-то в пересказе история выглядела чересчур… фантастичной.
– Ну, ты, брат, даешь! – восхитился Пашка, опрокидывая очередную рюмку. – Я там, в Англии, значит, лужайки стригу, а у тебя тут форменный триллер. И ведь, как партизан, по телефону ни гугу.
Альдов лишь пожал плечами: ну да, телефонный разговор – это ведь совершенно не то, не любил он телефонов.