Кольцо златовласой ведьмы
Шрифт:
Сергей?
Или еще кто-то? Вот забор зашатался – человек открыл калитку, для чего потребовалось приложить немалое усилие, – петли проржавели, а дерево разбухло. Но нежданный гость с этим справился.
Сквозь кружево листвы Вика видела лишь его ноги – в черных ботинках и черных брюках со «стрелочками». Такие же носил Семен… и наверняка не только он.
Он прислал кого-то Вике на выручку?
Или выдал ее убежище и теперь Вику хотят поймать и водворить на положенное место?
Она осторожно, пятясь, двинулась вдоль забора, в обратном от человека направлении, туда, где заросли
А незваный гость не спешил уходить. Он заглянул в дом, вышел… обошел его… остановился у калитки. И, постояв какое-то время – Вике показалось, что вечность прошла! – убрался. Но она все равно не рискнула покинуть свое убежище сразу же. Вдруг тот человек где-то затаился?
Время шло.
Расцарапанную кожу саднило. Гудели пчелы. И в приближавшихся сумерках ее поджидали комары. А комары всегда выделяли Вику среди прочих людей. Но она терпеливо сносила эти трудности.
А потом вдруг поняла, что дальше прятаться не имеет смысла.
И почему-то выбраться из кустов оказалось сложнее, чем в них забраться. Среди малины вдруг оказалась и крапива, которая «наградила» Вику россыпями белых волдырей на коже и невыносимым зудом. Колючие плети вцепились в подол платья, совершенно не предназначенного для сидения в кустах. Да и вообще, все стало плохо. Настолько плохо, что Вика едва не разрыдалась.
А ведь она даже на конкурсах красоты, куда ее маменька вытаскивала, надеясь, что однажды Вика оправдает ее ожидания, не ревела. Пусть и обзывали ее толстой, неуклюжей, кривоногой… не ревела! Теперь же, из-за этой малины… нет, не только. Из-за того, что маменька опять все за Вику решила!
И только сказать не сказала, а действовала в обход, а это – предательство…
…и главное, что никто не поймет причины Викиных обид.
Плохо быть мямлей.
В доме же ничего не изменилось. Странно… зачем же тогда тот человек приходил?
Серега вернулся, морально готовый к сражению с папашей, настолько, насколько это было возможно. Главное – не оправдываться.
И вообще, не реагировать.
Это-то папашу больше всего и бесит. Он-то убежден, что все вокруг просто обязаны внимать каждому его слову, а если уж папаша соизволит выразить некое пожелание, то следует тотчас его исполнить. С верноподданническим восторгом.
К лешему!
Такси Серега отпустил у соседнего дома и двинулся к черному ходу, рассчитывая, что, кого бы ни пригласил папаша, люди эти будут заняты его царственной персоной. Глядишь, на Серегу времени у них и не останется.
На кухне царил кавардак, вполне обычный – с учетом приезда папаши, и руководила им Лизка.
– Добрый день, Сергей Антонович, – сказала она обычным холодным тоном, в котором явственно слышалась неприязнь. Как может Серега вести себя недостойно? Он ведь роняет не только свою репутацию… и так далее и тому подобное. – Вас все ждут.
– Подождут. Есть хочу.
Хватал он то, что
– Возможно, – поинтересовалась она, отвернувшись к окну – отсутствующие напрочь у Сереги манеры причиняли ей глубокие душевные страдания, – вы просветите меня относительно того, куда исчезла ваша невеста?
Невеста?! Какая?! Серега едва не подавился, но тут же все вспомнил.
– А куда исчезла моя невеста? – мягко спросил он, откладывая надкушенное канапе.
Вегетарианское меню – еще та мерзость.
– Мне показалось, она была с вами?
– Нет.
– Печально. Эта девушка повела себя совершенно безответственно!
Приятно, что не только Серега у Лизки раздражение вызывает.
– Уйти из дому, никого ни о чем не предупредив! И это ее упрямство. – Ногти Лизки царапали стекло, что являлось у нее высшим признаком волнения. И что же такое случилось?
Хотя… Серега предполагал, что именно случилось.
Появился папаша и велел Вике участвовать в семейном спектакле. А Лизка как раз декорации «подтянула», с инструкциями вкупе. И Вика, это бедное существо, непривычное к подобному «подходу», сделала то, что сделал бы любой разумный человек, – сбежала.
Папаша разозлился на Лизку, а она, обожавшая папашу, затаила злость.
– Ничего, – Серега не удержался и похлопал Лизку по плечу, – найдется.
Она зафыркала. Вот кошка… и, главное, не понять, что ее при папаше держит? Любовь? Какая-то такая любовь – с оттенком мазохизма. Он на ней никогда не женится. И Лизка ведь не дура, осознает…
Нет, не понять Сереге баб.
– Конечно, вернется, – холодно отозвалась Лизка, возвращая утраченное было хладнокровие. – Ее вещи здесь остались. И документы.
А вот это уже злорадство. И подлость! Подлости Серега не терпел.
– А вам, Сергей Антонович, следует переодеться. Я взяла на себя смелость и подготовила костюм. Он в вашей комнате. – Ну да… конечно. – И будьте добры, включите мобильный телефон.
Хорошо, что напомнила. Серега включил его, уже оказавшись в безопасности – в своей комнате. Десять звонков от папаши. Семнадцать – от Лизки. И эсэмэска от Семена.
Прочитав ее, Серега усмехнулся: молодец, брат!
С документами разобраться будет просто. Универсальный ключ у Сереги имелся. Заодно и вещи ее осмотрит… предлог-то хороший. Единственно, Серега надеялся, что его нечаянная невеста дождется его появления. Хотя куда ей еще деваться-то?
К преогромному своему удивлению, Серега вынужден был признать, что вещи ее уже обыскали, причем проделали это нарочито грубо, не пытаясь скрыть свой к ним интерес.
Тонкие блузки, длинные юбки, платья ворохом лежали на кровати. Рядом – горка разворошенного белья. И вывернутая шкатулка с кольцами, браслетами и цепочками. Украшения Серега сложил обратно в шкатулку, белье трогать не стал, а вот чемодан осмотрел внимательно.
Паспорт обнаружился в боковом кармашке. И водительские права. Карточка медицинского страхования. Ключи. Кошелек. Денег внутри было немного, и вряд ли потому, что тот, кто квартиру обыскивал, решил поживиться за счет Вики.