Колдовское семя

Ежовский Александр

5. Сд. с Вит. в людн. мест. дн. найт. хор. бан. пол. ден. сд. карт. сн. хат. по маг.

Тут, под защитой Витальки, нужно было совершить сделку. Совершить обязательно днём, в каком-нибудь людном месте, наподобие дорогого кафе в центре, чтобы из тёмного переулка не выскочили бритоголовые дяденьки и не отобрали у неё самым бесчестным образом честно заработанный капитал. Хорошо бы было присмотреть такое кафе рядом с надёжным банком, чтобы не таскаться с деньгами по городу, а сразу же положить их на банковскую карту, обезопасив себя от любых посягательств извне. Эта карта и будет её пропуском в жизнь через турникет безденежья. А потом…

Потом снять квартиру, чтобы избавиться, наконец, от прожорливых и вечно галдящих соседок, от скрипа кроватей за тонкой стеной, а иногда и в её комнате, запаха топлёного сала и жареного лука, орущей музыки, лапающих тебя охранников и пьяных старшекурсников, хищно поджидающих свою жертву в тёмных коридорах общаги. И сразу по магазинам. И только самое лучшее! Потом салоны: красота, маски, гель, акрил, солярий, парикмахер… Ух! У неё даже дух захватило от представленной картины.

Какой теперь курсовой! Ни одна строчка в энциклопедии не воспринималась адекватно. В каждом печатном слове грезились завуалированные названия духов, модных марок одежды, вывески салонов. В цифрах из справочников мелькали цены, проценты скидок на чуть престарелые, но всё ещё модные коллекции. Ей жутко захотелось покурить.

Да, хорошая девочка курила. Но разве можно стоять рядом с кучей курящих подруг и отбиваться от стаи? Курила не так много, как её упакованные однокурсницы. Чаще за компанию. После бутылки пива или коктейля – это святое. Курила без особого желания, но теперь это желание просто дёргало её за ухо, срывая с места. Она пошарила в своей объёмистой сумке, отыскивая на ощупь тоненькую пачку «Вирджинии». Это был её оптимальный выбор среди других марок, попадающих в рамки: цена, мнение подруг, красота пачки и не сильно вонючий дым. Нашарив сигареты, она одёрнула себя, сообразив, что сперва нужно собраться, сдать книги, а уж потом спокойно покурить на улице. Но ухо чесалось так сильно, и вместе с ощущением пачки в руке сподвигло её на невиданный доселе шаг. Девушка решила бросить всё на столе как есть, пойти в туалет и сделать несколько глубоких затяжек, унимая разгорячившееся воображение и азартно колотящееся сердце. Воровато оглянувшись вокруг, она привычным, почти незаметным движением переместила пачку в задний карман джинсов, где до этого хранилась маленькая зажигалка. Взяла план своего обогащения (было бы очень глупо его оставлять, создавая предпосылки для захвата коммерческими террористами) и с беззаботным видом поднялась со своего места. Грациозно выскользнув в проход, она всё-таки оглянулась на свой стол, где остались лежать разложенные книги и тетрадки, а на спинке стула устало висела набитая всякой всячиной труженица-сумка, зевая своей распахнутой пастью. «А вдруг… – подумала девушка. – Вдруг кто-нибудь возьмёт да и сопрёт учебник или сумку?». Но смелый шаг уже начался, и она решила его продолжить, готовя себя к предстоящим свершениям и переменам. Девушка скользнула к столу со старинной книгой и торчащим в ней благообразным дядечкой. Глубоко вдохнув, она склонилась, привлекая внимание и учтя свой предыдущий опыт, что на слова дядечка реагирует не сразу. Да и не принято было у здешней публики увлекаться разговорами. Дядечка, как ей показалось, довольно живо отреагировал не на её нависшие волосы и грудь, а на отброшенную ими на древние страницы тень. Она увидела своё размытое диоптриями двойное изображение и тихонько, уже знакомым ему голосом, произнесла заклятие: «Простите, пожалуйста». После этих слов взгляд и поза дядечки сразу изменились. Волшебство подействовало, и он стал похож на большую служебную собаку, которая с нетерпением ёрзает на месте, ожидая только команды своего хозяина.

– Не посмотрите за сумкой и книгами? Мне нужно на секунду отлучиться, – скомандовала девушка умной собаке в очках, сделав акцент на слове «книги», чтобы та осознала важность предстоящего задания.

– Конечно, конечно, – кивнул дядечка два раза, подтверждая своё согласие «посмотреть» и снисходительно разрешая скромной ученице «на секунду выйти из класса».

Выдохнув: «спасибо», девушка распрямилась и пристыженной походкой быстро зашагала по проходу. Пачка сигарет толкала её в левую ягодицу, заставляя и двигаться быстрее, и чувствовать себя немного виноватой перед этим, похожим на учителя благообразным дядечкой.

Жадно затягиваясь второй сигаретой, она, наконец-то, смогла остановить карусель своих видений и недалеко идущих планов, вертящихся, в основном, вокруг небольшого пятака в центре, где располагалось большинство её грёз с неоновыми вывесками. Девушка снова вернулась к своему проекту, пробегая по каждому его пункту, и в каждом случае старалась усилить конструкцию железобетоном. Теперь она была абсолютно уверена, что идея получить «сразу и много» вполне осуществима. И ей даже стало немного обидно за себя: как же она раньше не догадалась об этой книге! Почти целый год такой бесценной молодости пролетел впустую. Растворился в серой зависти к живущим по-настоящему подругам. А если бы не появился сегодня этот дядечка с книгой? Неужели бы так и не догадалась? Не вспомнила бы про тот случай с бабушкой и книгой в детстве? Даже страшно подумать… Она вдруг прониклась такой искренней благодарностью к этому благообразному дядечке, который хоть и случайно, но всё-таки заставил её кукушку выскочить и громко крикнуть, что близится долгожданный золотой час. И кукушка вдруг снова выскочила из дверцы и теперь уже просто долбанула её по голове. Дядечка со старинной книгой! «Выдавать только по специальному согласованию». Это же учёный, который должен точно знать сколько будет стоить бабушкина книга. Дура! Чуть не ушла из библиотеки! Переживала, что может продешевить, не зная настоящей цены, а две линзы с ответом находились рядом и разбирали древние письмена. «Но» в третьем пункте её плана покрылось мелкой рябью чернильных полос. Она была на сто процентов уверена, что прямо сегодня сможет завязать с этим дядечкой знакомство, основанное исключительно на любви к старинным книгам, потому что флиртовать с таким попросту смешно. Да и он человек неглупый и сразу поймёт, что она либо издевается над ним, либо так развлекается от скуки. Она бросит этому дядечке приманку в виде хранящейся у бабушки такой же старинной книги, которую он вскорости сможет изучить, благодаря её «бескорыстному» желанию помочь отечественной науке. От этого он отказаться не сможет, судя по оказываемому вниманию к лежащей перед ним потускневшей старине. Неугомонная кукушка не хотела возвращаться обратно в часы и ещё раз клюнула её в темечко. Да его даже можно использовать, чтобы убедить бабушку отдать книгу! Пусть хотя бы на время, для изучения, если её и маминых убеждений насчёт курсового будет недостаточно против бабушкиного упрямства. Разве можно заподозрить в таком благообразном дядечке-учёном обманщика. У него и документы, наверное, должны быть, подтверждающие, что он на самом деле учёный, который занимается стариной. Вернее, что он историк. Без таких документов ему бы точно эту книгу не выдали. Написано же: «Выдавать по специальному согласованию». Значит серьёзный учёный, заслуженный. Такому бабушка точно поверит. «Почти» в четвёртом пункте замигало прохудившимися неоновыми трубками и погасло. И у этого пункта появился подпункт:

4 а. Пзн. и подр. с дяд. ист.

Девушка собиралась набиться если не в друзья, то в очень хорошие знакомые к благообразному дядечке в смешных очках, который сейчас ревностно охранял её книги и сумку. И использовать его впоследствии на полную катушку для достижении своей, чётко наметившейся полчаса назад цели под названием: «Сразу и много».

Вряд ли во всей публичной библиотеке найдётся сейчас более счастливый человек, чем она. Ну, может быть, ещё благообразный дядечка, слившийся в научном экстазе со своей книгой. Но он одновременно с этим ещё и присматривал за столом слева, а потому и его научное счастье нельзя было назвать полным. Девушка просто летела по гулким библиотечным коридорам, почти не касаясь их мраморного пола. Она уже всем телом чувствовала, будто вместо пачки сигарет в её заднем кармане лежит блестящая банковская карточка с золотым тиснением, и массивные двери читального зала, к которым она так спешила, услужливо распахнутся лишь при одном её к ним приближении.

Двери, почему-то, не распахнулись. Она навалилась

на огромную створку всей тяжестью своего лёгкого тела, просачиваясь сквозь образовавшийся проём в шуршащий страницами альков науки. Студенты, аспиранты, кандидаты, младшие и старшие научные сотрудники трудились над трудами докторов, профессоров, академиков и просто людей. И только дядечка-учёный прозябал в трудах по охране телефона, зеркальца, расчёски, кошелька с триста двадцатью рублями, обширного перечня дешёвой косметики и более обширного перечня ежеминутно необходимых для девушки вещей, хранящихся в сумке, вместимости которой позавидовал бы любой американский морпех. Девушка шла по проходу между столами, но теперь её походка разительно отличалась от предыдущего, скомканного перемещения на перекур. Если бы случилось чудо, и в читальном зале сидела какая-нибудь манекенщица, то она бы просто лопнула от зависти, увидев это дефиле. Сияющее лицо, вздёрнутый подбородок, выбрасываемые от бедра стройные ноги и порхающие в такт грациозным движениям тела окрылившиеся руки. А если бы скулящая от досады манекенщица присмотрелась повнимательнее, она бы заметила в ладошке конкурентки свёрнутый клетчатый листок, на котором был контракт сразу со всеми известными дизайнерами. Но сжалимся над скромной труженицей подиума, которой и так приходится несладко, поскольку наше воображение загнало её в читальный зал. Если бы она ещё узнала про контракт, то впредь смогла бы демонстрировать искушённой публике только модели инвалидных колясок с колёсами от Юдашкина и стразами от Сваровски.

Взгляд девушки излучал силу и гордость. Да, она очень гордилась тем, что под завитой при помощи горячих щипцов причёской, сложились не менее красивые извилины столь проницательного ума. И этот ум очень скоро позволит ей подняться даже не на одну ступень, а на целый пролёт лестницы, ведущей в настоящую жизнь.

Она отыскала глазами своего помощника, который пока не подозревал, что ему придётся поддерживать её под локоть в этом восхождении… Так она и знала!.. Большая служебная собака в очках сидела, уткнувшись в свою книгу, и даже не помышляла делать стойку около её сумки. Да в таком состоянии с него самого хоть неглаженую рубаху снимай, он и ухом не поведёт, пока не сдёрнут его очки с линзами как у телескопа. Хотя бы для приличия повернул голову в сторону её стола. Тоже мне, благообразный! «Юная леди, конечно, конечно, ах, простите, извините». Неужели не услышал, как она входила, или как шла по проходу? На самом деле не замечает, зарывшись в свою книгу, или делает вид, что не замечает? Игнорирует?! Ну погоди, Телескоп!.. Разозлившись, девушка тут же окрестила дядечку обидной кличкой, которая, скорее всего, преследовала того всю сознательную жизнь. Игнорировать её!.. Да он хоть знает, кто она теперь!.. Владычица мира морского! Да у неё не то что золотая рыбка на посылках – все отварные и запеченные лангусты и омары строем ходят! Прерывисто дыша от возмущения, она, демонстративно не обращая внимания на дядечку, подошла к своему столу и с нарочным грохотом задвигала стул, усаживаясь на место. Телескоп нехотя повернулся, пытаясь засечь вспышку сверхновой. Его левая рука, услужливо развернув ладонь, показала на её книги и висящую сумку «Вот, мол, всё на месте, посмотрел, как Вы и просили». Девушка чуть не фыркнула от досады, но свёрнутый клетчатый листочек в её руке упёрся острым уголком в сжимающую его ладошку. И пункт 4а тут же обязал улыбнуться и с неглубоким поклоном тихо произнести предписанные в данной ситуации благообразные слова: «Большое спасибо». Дядечка, видимо, тоже с самого детства знал все благообразные предписания для каждой ситуации и, улыбнувшись, ответил: «Не за что». Тут же потеряв интерес к сверхновой, Телескоп уткнулся в свой участок звёздного неба с такими любимыми старинными созвездиями. «Ну погоди, Телескоп!» – повторила она про себя, набрасывая в голове сценарий второго выпуска мультсериала, где Телескопу, в отличие от предприимчивого зайца, не удастся избежать цепких лап хитрой девушки.

За окнами читального зала темнело. «Сколько он ещё будет там сидеть?» – подумала девушка и, приоткрыв сумку, посмотрела на экран мобильного, уточняя время. Почти половина восьмого. Читальный зал работает до восьми. Ещё максимум полчаса. Пропущенных звонков не было. Да и кто будет звонить. Все девчонки знают, что она в библиотеке, а тут за разговоры по телефону сразу выгоняют. Перед входом в читальный зал и на его стенах висят громогласные таблички с предупреждением о применении этой высшей меры к преступникам, нарушившим закон тишины. Дядечка засуетился. Гулко шлёпнула закрывшаяся деревянная обложка. Но он ещё делал какие-то записи в небольшом блокноте. Надо его опередить. Чтобы не показалось подозрительным, что она начала собираться одновременно. Она уже давно была готова к быстрой рокировке. Все книги сложены кучкой, кроме одной, раскрытой перед носом, для изображения кипучей научной деятельности. Сумка упакована и застёгнута. План предстоящего обогащения лежит в заднем кармане и греет нетерпеливо ёрзающие ягодицы. Девушка с ленивым видом закрыла книгу и торжественно водрузила её поверх общей стопки. Закончив почётное возложение и мысленно отсалютовав могиле неизвестного студента, она, потягиваясь, поднялась с места. Взвалила на плечо отекшую от долгого висения сумку и вышла в проход, деловито собирая под мышку полученные под студенческий справочники и энциклопедии.

Девушка ждала Телескопа в засаде, устроенной ею за высоким крыльцом библиотеки. Лёгкие тени сомнений и волнения играли в салки с её мимическими мышцами, а сложенная в горстку ладонь скрывала от вражеской оптики огонёк дамской сигареты «Вирджиния Супер Слимс». Она, как необстрелянный партизан, надеялась успеть покурить перед боем, пока дядечка-учёный будет сдавать свою старинную книгу со всеми её допусками и разрешениями. «Поди будут проверять каждую страничку, чтобы не дай бог не загнулся уголок, который сразу бы уменьшил ценность книги на энное количество У.Е».

Было довольно прохладно. Весна весь день провела у плиты: варила на асфальте кашу и выбрасывала на неё сожжённые в спешке чёрные блины с рваными краями. Но вечером она гасила свою печь и, укутавшись в плед, засыпала в кресле качалке, позволяя холоду всю ночь смазывать её огарыши тонким слоем льда.

Телескоп выкатился на крыльцо неожиданно быстро. Две его линзы ярко блеснули, отражая мерцающий свет разогревающихся фонарей. Девушка быстро погасила сигарету, хрустнув сапожком по ледяному крошеву. Телескоп, по-мальчишески резво, проскакал по лестнице и покатился к остановке, не жалея своих туристических ботинок, с треском и хлюпаньем ступая по схватившимся тонким льдом лужицам. Она тихонько порхнула следом, стараясь не влететь в разверзнутые стараниями этого благообразного дядечки ледяные воронки с серебристо-чёрной водой. Хотя теперь, в накинутой поверх его смешного одеяния длинной ветровке, он выглядел не так уж и благообразно. Издали его можно было принять за обычного работягу, возвращающегося домой после разгрузки двух с половиной вагонов окорочков. По дороге этот работяга подойдёт к «своему» ларьку, купит «Приму» и бутылку «Жигулёвского» и угрюмо поплетётся к скопищу хрущёвок. Дома он заткнёт ворчливую пасть жены извлечённым из-за пазухи свёртком с отходами американского птицеводства, плюхнется с пивом на диван и, устало посмеиваясь, будет смотреть очередное шоу отечественных комиков, пока не начнут слипаться утомлённые их политикой глаза. Но так можно подумать, глядя на дядечку только издали. Вблизи его бородка и очки сразу убивали все навеянные поношенной ветровкой и тракторными ботинками ассоциации. Девушка поравнялась с шагающим без выбора удобного пути Телескопом, то ловко, то не очень, отскакивая от летящих из-под его ботинок искрящихся брызг и снежной каши.