Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?..
Шрифт:
Лепрехун всерьёз забеспокоился, когда на смену мутному взору измождённого человека пришёл горящий первобытной яростью взгляд красного волка. Карлик с ужасом понял, что не может противостоять натиску прожигающего плоть взора. Издав громкий вопль, он рухнул на столик.
– Этого не может быть!
– причитал он, катаясь по столу.
– Ты обманул меня!
– Уговор есть уговор.
– Напомнил Милав.
– Ты же не собираешься отказаться от своих слов?
– Н-н-нет...
– простонал Лепрехун.
– Твоя душа принадлежит тебе! Ты можешь идти...
Росомон с радостью осознал, что тело полностью
– Постой!
– запищал Лепрехун. Соскочив со стола, он подбежал к Милаву и вцепился в его ногу.
– Давай ещё сыграем! Просто так, без всяких условий...
– Некогда мне, - отмахнулся Милав.
– Давай сыграем на твоё желание!
– У меня только одно желание - поскорее вернуться на корабль.
Милав стряхнул прилипчивого уродца с ноги и шагнул за дверь.
– Иди, иди, глупый человечишка!
– противным голосом закричал Лепрехун.
– Всё равно ты уже опоздал!
Милав замер на пороге и резко обернулся.
– Куда опоздал?
– Ты думал, что находился в моём доме недолго?
– кривлялся уродец.
– А ты знаешь, что на самом деле прошло больше суток!
– Больше суток?..
– не поверил Милав.
– И что всё это время, корабль атаковали Мерцающие Льдинки Забвения!
– Ты лжёшь, гнусный карлик!
– взревел Милав.
– Зачем мне лгать? Все твои друзья уже давно лишились рассудка, и теперь готовятся стать частью этого острова!
Милав стремительно шагнул к Лепрехуну, уродец резво отскочил в темноту.
– Если ты сказал правду, - сквозь зубы проговорил кузнец, - то я вернусь сюда только для того, чтобы порвать твоё тело на мириады кусочков! А это тебе задаток, - подняв великанского размера кресло, Милав послал его прямо в ухмыляющуюся физиономию.
Выбегая из дома, он услышал грохот и визгливые стенания уродца.
Так быстро Милав никогда не бегал. Исцарапав до крови тело в щели-лабиринте, он выскочил на узкий берег и без всплеска вошёл в воду. Кузнец работал руками и ногами с такой лихорадочной быстротой, что поднял со дна целые облака мутной песчано-илистой взвеси. Нырнув в подводный тоннель, Милав врезался в стаю крупных рыб, мгновенно кинувшихся врассыпную. Из воды он выскочил у самого борта "Морского удальца", и с ужасом понял: уродец не солгал...
Повсюду, куда доставал взгляд Милава, он видел в застывшем воздухе блеск медленно опускающихся льдинок. Их было много, невероятно много. И хотя размеры отдельной льдинки были ничтожны, все вместе они за считанные мгновения покрыли тонким блестящим слоем тело выпрыгнувшего на палубу росомона. Милав заметался, выкрикивая на ходу:
– Сэр Лионель!.. Бальбад!.. Цовинар!.. Марэн!..
Ответом был тихий шорох льдинок, слой за слоем устилавших палубу. Милав кинулся в носовую каюту. Рывком распахнул дверь... Всё внутренне пространство каюты оказалось заплетено тончайшими нитями, протянувшимися не только к потолку, стенам, полу, но и к матросам, без движения лежащим на полу.
Росомон рванулся вперёд, чтобы проверить, жив ли кто из них. Прочность тонких и хрупких на вид нитей оказалась невозможной - Милав не сумел пробиться вглубь ни на шаг! Понимая, что он теряет время, кузнец вернулся на палубу. Задумался. Его взгляд случайно упал под ноги и...
Он
– Сэр Лионель!
– позвал Милав.
Подбежав к товарищу, он опустился рядом с ним на колени и перевернул лежащего ничком человека. Таких глаз у сэра Лионеля никогда не было! Вместо малахитовой зелени с тонким налётом бирюзы, на Милава смотрели глаза, цвет которых мог сравниться лишь с чёрной угрюмостью скал острова собирательницы душ.
– Сэр Лионель!..
– Милав с силой тряхнул Калькониса.
Голова с сухим стуком ударилась о палубы. Милав с ужасом осознал: с таким же успехом можно тормошить носовую скульптуру Лельвана - покровителя моряков, требуя от него, чтобы он открыл глаза...
А льдинки продолжали падать. Скоро росомон почувствовал странное жжение во всём теле, особенно - в голове. Кузнец провёл ладонью по волосам, испытывая тошноту и головокружение. Ноги стали ватными, они больше не хотели носить на себе большое сильное тело. До Милава медленно дошёл смысл сказанных Лепрехуном слов: "...Мерцающие Льдинки Забвения...".
Понимая, что каждая секунда на палубе корабля отнимает у него годы жизни, Милав на подгибающихся ногах подполз к борту и перевалился через него. Вода без всплеска приняла тело росомона. Она не стала терзать его болью, жечь огнём и душить непоправимостью случившегося. Она позволила ему плыть, безразлично наблюдая за тем, как всё медленнее и неувереннее становятся движения могучего росомона, как всё бессмысленнее делаются его попытки преодолеть подводную дорогу из грота на поверхность...
В какой-то момент понял это и сам Милав. Ещё несколько бесконечно-долгих саженей он смог толкать своё безвольное тело вперёд, потому что в его душе жило единственное желание - добраться до противной, гнусной, мерзкой, гадкой физиономии уродца по имени Лепрехун и исполнить своё обещание. Но сил с каждым взмахом рук становилось меньше, а боли и отчаяния в теле - больше.
Настал миг, когда Милав не смог согнуть кисть, чтобы оттолкнуться ею от податливой воды. Тогда росомон широко распахнул глаза и стал медленно падать на дно, следя за тем, как стайка мелких рыб исполняет вокруг него погребальный танец...
ГЛАВА 12: Бегство
...Откуда-то издалека пришёл новый звук. Почти касаясь голым торсом дна, Милав услышал голос человека. Напрягая слух, попытался уловить смысл сказанного. Прошло много времени, прежде чем ему это удалось:
– Сколько он уже спит?
– Долго!
– Будить не пробовали?
– Бесполезно! Он только мычит в ответ!
– Тогда окатите его водой.
– Ага! Вот сам и пробуй!
Милав открыл глаза и попытался сел. Стоящий рядом с ним на коленях Бальбад от неожиданности отпрянул и завалился на бок, опрокинув разинувшего рот Цовинара. Старый плотник падать один не захотел, повиснув на шее Марэна, державшего в руках деревянную бадью с водой.