Колесо в заброшенном парке

Федоров Антон

— Вот и славно, — сказал Коля. — Мить, подмени меня! Я быстро.

— О чем речь, старик. Как зовут-то парня?

— Не знаю… Как тебя зовут?

— Добрыня…

— Ка-ак?! — синхронно вопросили Коля и Митяй.

Добрыня повторил. Потом шмыгнул носом и добавил:

— Нормальное русское имя… Вообще-то, если полностью, тогда Доброслав.

— Ну, Добрыня так Добрыня. — Митяй улыбнулся и протянул мальчишке широкую ладонь. — Бывай, герой былинный.

Добрыня пожал руку,

сказал спасибо и пошел вслед за охранником Колей.

Мост кончился.

— Куда мы идем? — спросил Добрыня.

— Тут рядом живет один священник. Ты не бойся, он хороший.

— Я и не боюсь.

— Так вот, он вроде капеллана одной воинской части. Здесь рядом. Я там раньше старлеем служил, пока из армии не уволился.

— А почему уволились?

— Да денег мало… — Коля досадливо сплюнул. — А у меня жена и ребенок маленький.

Добрыня понимающе посопел. Вниз от железнодорожной насыпи убегала чуть заметная в темноте тропинка. Железнодорожные прожекторы ее почти не освещали.

— Нам сюда. Держись за меня.

— Спасибо, я сам, — ответил Добрыня и тут же споткнулся о корень, торчащий из земли. Коля успел подхватить его и поставил на ноги.

— Держись, говорю!

Добрыня не стал спорить и взял Колю за руку. Через двадцать метров тропинка свернула, и Добрыня увидел светящиеся в темноте окошки.

— Мы почти пришли.

Коля отворил калитку.

— А… это удобно? — запоздало поинтересовался Добрыня.

Коля усмехнулся:

— Чудак-человек…

Пройдя небольшой дворик и поднявшись на крыльцо, Коля нащупал кнопку звонка. Несколько долгих секунд из дома доносилось лишь приглушенная деревянными стенами музыка: мужской хор отчетливо выводил: «…та-ай-но-о образу-у-ю-у-ще…» Внезапно дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник высокий человек с окладистой бородой и в черном подряснике.

— Отец Леонид, — обратился к нему Коля, как показалось Добрыне, несколько смущенно. — Вот, тут мальчик потерялся. Шел через мост. А сегодня наша с Митяем смена. До города ему не добраться, вот я и… к вам. Можно?

Священник улыбнулся в пышные усы и ответил неожиданно звучным оперным басом:

— Ну, так проходите, что на пороге-то разговаривать.

Комната, куда провел их отец Леонид, была очень уютной. Добрыня огляделся. Посередине стоял стол, накрытый темно-вишневой скатертью. В правом дальнем углу перед большой иконой Богородицы теплилась синяя лампадка. В другом углу светился плоским экраном компьютер. Из колонок небольшого музыкального центра, расцвеченного огоньками всевозможных индикаторов, лилось тягучее звучание мужского хора: «…Ангельскими невидимо дориносима чинми, Аллилуйя-Аллилуйя-Аллилуйя!..»

— Ну вот… — сказал Коля. —

Вы уж тут разберитесь, ладно?

— Да уж, не изволь беспокоиться… — отец Леонид продолжал улыбаться.

— Тогда что ж, пойду я…

— Э, нет, погоди. А чаю попить?

— Спасибо, батюшка, я только на секунду — вот его привести, — он кивнул на Добрыню. — Митяй там за двоих остался.

— Тогда конечно, ступай с Богом…

— Благословите? — Коля протянул отцу Леониду характерно сложенные ладони.

— Бог благословит, — ответил священник, перекрестив Николая.

— Ну, счастливо тебе, Доброслав!

— Ага, и вам… — ответил Добрыня. — Спасибо большое.

Коля улыбнулся и вышел из комнаты. Отец Леонид пошел запереть за ним дверь.

Добрыня снова огляделся. На стенах висели репродукции известных картин на библейские сюжеты, на тумбочке стояла медная клетка. В ней сидел огромных размеров зеленый попугай. Он с любопытством поглядывал на Добрыню и лузгал семечки.

Вошел отец Леонид.

— Вот это да! — сказал Добрыня. — Попугай… настоящий…

Священник подошел к клетке.

— Правда, красавец? Его зовут Рикардо, — он просунул в клетку палец. Попугай по-кошачьи заурчал и принялся тереться о палец клювом. Его глаза выражали при этом наивысшее блаженство.

— Это какаду?

— Нет, эта порода называется «Альба-Мария». Мой друг, отец Димитрий, уехал в командировку в Новосибирск, вот и попросил меня посмотреть за этой тварью Божией. Да, Рикардо?

— Батюшка, благословите! — раздалось из клетки.

Добрыня вытаращил глаза.

— Бог благословит, — улыбнулся отец Леонид.

— Так он говорящий?

— Еще какой… Ишь, богослов пернатый! Ну, что же, давай чай пить. Только сначала надо родителям твоим позвонить — наверное, с ума сходят.

— Да… — вздохнул Добрыня. — Мама всегда волнуется, когда меня поздно нет. Только… я не знаю, что ей сказать.

— Давай сначала я с ней поговорю.

Добрыня недоверчиво посмотрел на отца Леонида.

— Вы? Что вы ей скажете?

— Объясню ситуацию щадящим образом. Вот только познакомиться бы нам, а? Как тебя зовут?

— Добрыня. Точнее, Доброслав. Но… лучше Добрыня.

— Прекрасное имя.

— А как мне вас называть? Святой отец?

— Ни в коем случае! Просто отец Леонид. Договорились?

— Ага… — ответил Добрыня и почесал коленку с уже успевшими затянуться ссадинами.

Отец Леонид взял со стола пульт дистанционного управления и приглушил мужской хор. Затем выдвинул из-под стола два стула. Один пододвинул Добрыне, на другой сел сам.

— Ну, отроча младо, рассказывай. Как занесло тебя сюда в столь поздний час?