Колесо в заброшенном парке
Шрифт:
— На нервах! — огрызался Вовка.
— Да что ты говоришь! Может, еще и музыку пишешь?
— Конечно пишу! Позавчера закончил концерт для бубна и симфонического оркестра! Напеть тебе самое начало?
— Спасибо-спасибо. Не надо… В твоей гениальности я не сомневаюсь ни на йоту.
— Ни на фиту… — грустно добавил Вовка.
Он уже и сам не понимал, что на него нашло и зачем он потратил кровные четыреста пятьдесят рублей на порядком потертый клавир «Четырех эпох» Виральдини.
Во-первых, деньги эти были совсем не лишние, а во-вторых, «Эпохи» — это все-таки не «Руфь», никаких-то тайных знаний
Вовка вспомнил, как с какой-то сострадательной улыбкой продавец протянул ему свою визитную карточку. «Юргенсон», — прочитал на ней Вовка. Подняв глаза на рязанского вида физиономию, возвышающуюся над прилавком, он шутливо спросил:
— Тот самый?
— По жене… — в том же тоне ответил продавец.
— Познакомьте с женой, — неделикатно встрял Стас и сгреб вовкины покупки с прилавка.
— Ладно, Вов, не парься, — смилостивился наконец Стас. — Ведь и в самом деле раритет. А деньги… в жизни, Вовка, самое дешевое — это заплатить деньгами.
— Да кто парится? Все равно ведь пропили бы все до копейки, я ж тебя знаю — взяли б «мускатного игристого»… эдак благородно… парочку… или троечку… а попариться, кстати, я бы и тут смог, если б захотел. — И Вовка махнул рукой куда-то в сторону.
— Только не в Сандунах! Там знаешь как взвинтили цены!
— Заплатить деньгами, Стасик, самое дешевое, — засмеялся Вовка.
Стас тоже улыбнулся.
— А вон, гляди, еще та хохма — «Водитель, будь осторожен, пешеходы тоже люди». Вот что теперь пишут на стенах…
— Стас, в сторону! — заорал Вовка и едва успел отпихнуть Стаса, как мимо них на полном газу промчался бежевый мерседес.
— Из Сандунов, наверное… Напарился, гад.
— Ага, гормоны взыграли… Пешеходов за людей он явно не считает. Смотри, машина, что гроб!
Тишину прорезал визг тормозов и сразу вслед за ним раздался детский вскрик. Но все, что успели увидеть Стас с Вовкой, — это только как маленькая фигурка отлетела куда-то в сторону, а «мерс» резко вильнул при выезде на Рождественку и умчался. Подбежав к месту происшествия, они увидели мальчишку в рваных коротких джинсах и ободранной на животе и локтях рубашке. Паренек сидел на тротуаре, неловко подвернув под себя ногу.
Прошли те времена, когда такие события собирали на улицах толпы народа. Вокруг мальчишки никого не было — люди, напротив, обходили его стороной. Мальчик поднял голову и встретил сочувственные глаза Вовки со Стасом. Пробормотал, немножко даже смутившись:
— Рубашку из-за него, блин, порвал… Совсем новую надел вчера… жалко…
— А джинсы? — глупо спросил Вовка. — А, понятно, мода такая…
— Что у тебя с ногой? Ну-ка попробуй встать, — сказал Стас.
Поддерживая мальчишку за руку, он помог ему подняться, но тот, сделав первый шаг, согнулся от боли и снова сел на асфальт. Из глаз его брызнули слезы, но он не плакал.
— Ну-ка, — сказал Вовка, присев на корточки перед мальчишкой и ощупывая
Пока Вовка деловито колдовал, Стас глядел на мальчишку и не мог отделаться от ощущения, что где-то его уже видел. «Но вот где?..» — Стас перебрал в голове знакомые лица, но так и не смог вспомнить, где встречал этого тощего, нескладного паренька с умным, пронзительным взглядом и беззащитной улыбкой. Это мучительное чувство провала в памяти никак не давало ему успокоиться.
— Что вы так смотрите? — спросил вдруг мальчишка.
— Как? — Стас смутился и отвел взгляд.
— Ходить ему нельзя, — резюмировал Вовка. — Надо отвезти в травмопункт.
— Я никуда не поеду!
— Тише, прохожие оглядываются — еще решат, что мы тебя грабим. И вообще, мы расселись посреди улицы…
— Я никуда не поеду, — твердо повторил мальчишка и посмотрел прямо в глаза Стасу. Ох, и недоверчивым же был этот взгляд…
— Ну не бросать же тебя на дороге. Как ты домой с такой ногой доберешься?..
— Очень даже доберусь…
Вовка в растерянности смотрел то на Стаса, то на мальчишку…
— Стоп! — его вдруг озарило. Есть тут рядом поликлиника. Ведомственная, правда, но несовершеннолетнему должны помочь.
Не слушая воплей мальчишки, он подхватил его на руки и решительно зашагал в направлении поликлиники. Стас поплелся следом. Мальчишка вдруг затих, но всю дорогу смотрел через вовкино плечо на Стаса, и тому делалось не по себе от этого колючего взгляда.
По счастью, идти в самом деле было недалеко. В поликлинике тоже задержек не возникло — пострадавшего тут же увезли на рентген, а у Вовки со Стасом сестра записала паспортные данные и расспросила, как все было. Вместе пожалели, что не запомнили номер («заявить надо бы… но теперь что уж… может, оно так и к лучшему, ну их, этих новых русских, лучше и не связываться, больные на голову они все какие-то… Вот у меня раз свекор на машине…»). Стас задумчиво слушал, привычно кивая, а Вовка отошел в сторонку и присел на банкетку. Через минуту к нему присоединился Стас.
— Ну что? — спросил Вовка.
— Да ничего. Мы свободны. «Вы кем мальцу-то приходитесь? — тонким голосом передразнил Стас медсестру. — Ах, случайные прохожие? Ну спасибо вам, а то народ-то сейчас, сами знаете…»
— Нет, ты мне скажи, чем ты его так напугал-то?
— Да ничем…
— Рассказывай! А то я не видел, как он на тебя уставился…
— Слушай, сам не знаю, веришь? Нервный какой-то… Знаешь, Вов… ощущение меня не покидает, что я где-то его видел, а где — никак не могу вспомнить. Дежа вю просто…
— Бывает. А с годами прогрессирует! Тургенев мало того, что от природы был робок, его еще Пушкин с Гоголем совсем затюкали: проснется, бывало, ночью и кричит: «Ма-ма!» Особенно под старость.
— Да ну тебя в пень! — отмахнулся Стас. — Вов… Что будем делать? Пойдем?..
Они посмотрели друг на друга и остались сидеть. Потом Вовка встал и направился к окошку регистратуры.
— Простите, вы не скажете, куда направили нашего малолетнего пострадавшего?
— Он сейчас на рентгене, это четвертый этаж. С ним, наверное, наш дежурный рентгенолог, Виктор Васильевич.