Колесо в заброшенном парке
Шрифт:
— В кан… кантате «Четыре эпохи». И… еще в одной… Она не сохранилась…
— Название! — Стас открыл блокнот.
— Я… я точно не помню, как это по-итальянски…
— А на русский это, конечно же, не переводится, да? — свирепо поинтересовался Стас.
— Нет-нет, почему же, конечно переводится! — поспешил заверить Безекович. — «Agitata da cinque venti». — По-моему, это будет «Взволнованная пятью ветрами». Но, повторяю, ее нет! Виральдини ее сжег! Говорят, осталась только одна ария. Тоже с хором. Или без хора… И то не полностью и неизвестно где.
— Разыщем… —
— Да. Без ключей это только музыка. И они решили действовать через меня. Я опубликовал в интернете свои исследования о применении цереброминала, вот они и заинтересовались мной. Но… я не виноват!! — Безекович вновь задрожал.
— Это мы еще выясним… — ответил Стас, незаметно кивая Вовке, мол, не превышаю ли я полномочий? Вовка едва подмигнул: «Все в порядке».
— Я знаю, что вы хотите, — мрачно бросил Безекович.
— Я в этом сомневаюсь, — ответил Стас.
— Вы хотите погубить честного ученого!
— Что-о?! — Стас недобро сверкнул глазами.
— Побойтесь Бога! — Вовка смерил Безековича презрительным взглядом. — Честный ученый, торгующий ребенком, словно живым биоматериалом… И что же это за наука такая?
— Вы меня моей наукой не попрекайте! — заскандалил Безекович. — Я надолго опередил свое время, и не я виноват, что моя наука пока никак не называется. То, что я сделал, это прорыв! Оглянитесь назад, вы, образованные люди! Ничего в традиционной науке не появилось нового после Третьего Рейха, ничего! Одни только повторения того, что когда-то изобрела наука подпольная! Вспомните хоть одного ученого, который в двадцатом веке хоть что-то открыл! Никого — ни единого!
— А как же… — начал Вовка.
— Пошли, — перебил его Стас не терпящим возражения тоном. — В дурдоме не умничают.
— Мы с тобой — прямо как два классических следователя, — мрачно сообщил Вовка, когда они выходили из подъезда. — Один добрый, другой — злой.
— Согласен. Лично я с трудом подавил желание дать в глаз этому «честному ученому». Коротко и со вкусом.
— Ты что, себе дороже! Он такой крик поднял бы: «За что?! За что!?..»
— А за все сразу, — ответил Стас. — Как говорят у нас на ученом совете — по совокупности работ.
Расставшись с непрошеными гостями, доктор Безекович долго сидел за рабочим столом, обхватив голову руками. Через некоторое время он включил компьютер, но сосредоточиться на работе так и не смог. Он раздраженно отодвинул от себя клавиатуру, встал и прошелся по кабинету. В этой комнате царила спокойная роскошь — копии фламандцев, дорогие гобелены, современный музыкальный центр, оформленный в консервативном ретро-стиле… Подумав немного, Безекович прошел в прихожую, надел замшевые с позолоченными пряжками сандалии. Сняв с вешалки легкую, модного покроя кепку, он вышел из квартиры, тщательно заперев ее на все четыре замка.
Выходя из подъезда, он сухо поздоровался с консьержем, натянул на голову
Кровавым глазом горел сигнал светофора. На противоположной стороне улицы пестрела толпа студентов музыкальной Академии имени Гнесиных. Не дожидаясь зеленого сигнала светофора, вся компания ринулась по переходу — благо машин в этот момент практически не было. Безекович, подумав, последовал студенческому примеру.
На середине перехода Безекович почувствовал какое-то движение справа. Он резко обернулся и увидел бежевый мерседес, который мчался на полной скорости. Безекович рванулся что есть силы вперед, но было уже поздно — где-то за гранью мира дико завизжала долговязая крашеная девица со скрипичным футляром в обнимку. А сам мир вдруг остановился и со страшным звоном осыпался мириадами осколков — каждый размером со спичечный коробок. За ними открылась теплая всепрощающая мгла.
Утро было солнечным и казалось безмятежным.
— Есть новости? — спросил Вовка, встретив Стаса возле метро «Лубянка».
— Уж лучше бы не было… — Стас выглядел усталым и рассеянным. — Целых две.
Вовка насторожился.
— Начни с хорошей. Вопреки традиции.
— Зарплату дали. Халтурную… Так что сегодня я тебя гуляю.
— Ясно… Теперь давай основную новость.
— Мне позвонил следователь, который ведет дело о смерти Харченко. Точнее, не ведет, а старается спустить на тормозах…
— И что сказал?
— Вчера Безековича сбила машина.
Вовка обалдело молчал.
— На переходе через Садовое кольцо, — добавил Стас.
— Насмерть?
— К счастью, нет. Но он пока в реанимации. Состояние так себе. Правда, в себя уже пришел… Вот тебе и еще одно ДТП на нашу голову.
Вовка вздохнул.
— И что ты думаешь про это все?
— Пока я думаю, что нам придется нанести ему повторный визит. В больницу.
— Когда? — после небольшой паузы спросил Вовка.
Стас достал мобильный телефон.
— Мне дали номер главного врача и сказали, на кого сослаться. Думаю, должно сработать.
Палата интенсивной терапии, где лежал доктор Безекович, находилась на третьем этаже старого больничного корпуса. Лестница, по которой поднимались Стас и Вовка, была покрыта тонким слоем известки — очевидно, здесь шел затянувшийся ремонт. В воздухе висел неистребимый и безнадежный запах больницы.
— Только, пожалуйста, недолго, и постарайтесь его не волновать, — в очередной раз попросил пожилой заведующий реанимационным отделением, открывая стеклянную дверь. Он явно не испытывал восторга по поводу нежданного визита двух людей, которые предъявили удостоверение с реквизитами самого несимпатичного из всех возможных государственных ведомств.