Колесо в заброшенном парке
Шрифт:
«Интересно, — думал Антонио, — каким он был в детстве? Наверное, в чем-то похожим на меня. Вот бы подружиться! Мне кажется, он был бы хорошим другом».
Человек с портрета смотрел прямо на Антонио. «Конечно, хорошим», — говорил его взгляд.
— Это неправда! — сказал Антонио Магистру.
— Что неправда?
— Что это я…
— Это правда, мой дорогой. Но с учетом судьбы, диалектики… И некоторых законов Мироздания.
Антонио обессилено прислонился к стене.
— Тебе плохо? — поинтересовался Магистр.
— Нет. Мне никак.
— Я
— Я и держусь. Только иногда мне хочется кричать. Вот только боюсь, что если я закричу, то это ваше Мироздание треснет, как кристалл…
Брови Магистра дрогнули.
— Как кристалл? Любопытное сравнение… Где ты его слышал?
— Я… Я не знаю, — взгляд Антонио беспомощно заметался. — Нигде не слышал. Само придумалось.
— Невероятно… — пробормотал Магистр.
«Он же говорил, что до четырнадцати лет никакой «памяти прошлой жизни» не будет. Значит, все-таки что-то просачивается в его мозги… Клянусь Двенадцатой Головой, это удача!»
Москва
Телефонный звонок ворвался в вовкин сон трелью издыхающего соловья. Часы показывали двадцать минут четвертого, на табло автоматического определителя номера красовался телефон Стаса. Вовка поднял трубку и душераздирающе зевнул.
— Ты знаешь, Стас, твои ночные звонки давно уже стали предвестником каких-то жутких событий. Поэтому я предлагаю тебе не здороваться, а сразу выкладывать, в чем суть?
— В подъезде! — лаконично ответил Стас.
— Ну и кто умер на этот раз? Только не говори, что пан Безекович. Все равно не поверю.
— Ну конечно! Он ведь именно твоего мнения забыл спросить, прежде чем преставиться.
— А ты не прикалывайся в четвертом часу ночи, а лучше выкладывай, зачем зво… Что ты сказал?!
— Проснулся наконец-то… Что слышал. Только что закончилась экспертиза. Ему ввели лошадиную дозу его же цереброминала. В общем, умер от собственной разработки.
Вовка молчал.
— Что скажешь? — поинтересовался Стас.
— Пожалуй, пока промолчу. Но подумаю о том враче, что пришел нас сменить у скорбного одра.
— Им уже занимаются. То есть займутся, когда найдут…
— Угу. Вместе с бежевым мерседесом.
— Вовка… — Стас отключил иронию в голосе. — Теперь они примутся за Добрыню. Что делать будем?
— Не знаю… Может, договориться, чтобы его в лагерь какой…
— Ты готов гарантировать там его безопасность? Или, может, с ним поедешь?
— Да… Не та идея. А может, объяснить все матери, чтобы из дома не выпускала?
— Ага… Удержишь его! Как ты это себе представляешь? Кстати, как он?
— Да храпит за стеной. Вчера до ночи с Сашкой в какую-то стрелялку резались — насилу отогнал спать.
— Сашка тоже у тебя ночует?
— Да. Я ему на раскладушке постелил. Они полночи болтали.
— Ясно… Что будем делать?
— Не знаю. Стас… У меня в такое время несварение мозгов. Давай созвонимся с утра? Уж до утра-то с ними, надеюсь,
— Ладно, прости, что разбудил…
Утро пролетело в привычных хлопотах — Вовка съездил в университет «по кафедральным делам», потом заехал к кому-то из знакомых… Ближе к полудню он решил вернуться домой и накормить мальчишек — Татьяна Владимировна еще не совсем освоилась на новом месте и, по мнению Вовки, наверняка постеснялась лишний раз залезть в холодильник. Вовка позвонил Стасу на мобильный и вполне удовлетворился, узнав, что тот уже у него и помогает Татьяне Владимировне.
Через час он открыл ключом дверь собственной квартиры и услышал из кабинета отца характерные звуки.
— Кто разрешил трогать компьютер?! — заорал он, входя в кабинет.
— Стас… — сосредоточенно ответил Бурик, не поднимая головы.
— Стас! — крикнул Вовка в сторону кухни. — Ну мы же договорились, что только в нашем присутствии.
— Да жалко тебе, что ли… — сказал Стас, входя в комнату. — Не сломают они.
— Слушай, и убери цветочные горшки со стола! — возмутился Вовка, увидев в руках Стаса лейку. — Я вообще против союза стихий земли и воды над компьютерами!
— А я — за, — невозмутимо ответил Стас, обильно поливая очередную герань и периодически попадая водой на клавиатуру. — Татьяна Владимировна велела поливать, вот я и поливаю. Думаешь, мне самому охота? Но ведь обещал… А ее в магазин отправил — пусть прогуляется.
— Мочи!! — рявкнул Добрыня, видя, как очередной виртуальный монстр пытается увернуться от бурикова лазерного оружия.
Вовка вздрогнул от неожиданности, сказал «А ну вас на фиг…» — и отправился на кухню.
Бурик был сегодня каким-то вялым, неразговорчивым и даже немножко грустным. Играл без особой охоты.
Вскоре из кухни, где царил Вовка, повеяло чем-то невыносимо вкусным. Стас встал на пороге, оперся о косяк и, плотоядно поводя ноздрями, сказал:
— Ну, Вовик, пусть только твоя будущая жена скажет мне, что она с тобой несчастлива!
— Я сразу начну морить ее голодом, — буркнул Вовка, переворачивая что-то аппетитное на большой тефлоновой сковороде.
— С ней все понятно… А вот нас ты сегодня чем удивишь?
— Парная свинина, приготовленная в пиве и сметане с восточными специями, устроит?
— Гм… более чем… — Стас не успел закончить начатую мысль — сзади подошел Добрыня.
— Станислав Игоревич, — сказал он, взяв Стаса за рукав, — Сашке сегодня опять страшный сон приснился. То есть странный — про кладбище. Только он стесняется…
— Так вот почему он такой квелый! Ну-ка, пошли.
Они вошли в комнату. Вовка зашел следом. Стас сел на краешек стула и взял Бурика за плечи.
— Дружище, ты чего… — он старался говорить как можно мягче. — Ведь чем хуже сон, тем быстрее его надо рассказать, тогда он не сбудется. И потом… Добрыня! Мы же договорились, что я тебе не Станислав Игоревич, а просто Стас. Ну в крайнем случае на «вы». И для тебя, Сашок, тоже.