Коллапсис
Шрифт:
Но у этой птицы не было при жизни крыльев. И Блэр, счастливо улыбаясь, летела с двадцатого этажа, ветер хлестал по её пылающим щекам, принимая в свои объятья, как не принял сон, о котором она молила эти долгие недели.
Глухой удар раздался внизу, далеко, но прозвучав для Джеймса как набат. Он пятился назад. И, даже не поняв, что примчавшийся на переполох приятель оттолкнул его с дороги, Маккил упал, рукой нащупав коробку треклятого снотворного. Майкл вцепился в перила и вытянулся всем телом. Джеймс невидящим взглядом смотрел на название таблеток и приписанное маленьким шрифтом наименование
«Медитокс».
Истошный вопль разрезал ночную тишину, послужив панихидой по мёртвой Кэллин, чьим ложем стал покрытый кровью асфальт. Кровью, растёкшейся в форме крыльев, которые забыл расправить ангел. Всевышний услышал Кэллин, наконец-то подарив ей вечный сон, о котором она так долго молила каждую бессонную ночь.
Глава 1, у которой маниакально-депрессивный психоз
В лобовое стекло с глухим треском врезалась птица, оставив за собой кровавый след и чёрные перья. Автомобиль затормозил посреди ухабистой дороги, откуда открывался вид одновременно устрашающий и величественный. Зелёные великаны сторожили обитателей леса, дающих о себе знать шорохом травы и шелестом листьев на ветру.
Водитель поспешно оттёр следы врезавшегося ворона, моросящий дождь быстро смыл кровавую дорожку. И вернувшись за руль, водитель такси медленно продолжил путь. Он изредка поглядывал в зеркало заднего вида на изнурённого пробудившегося молодого человека, чьё красивое аристократическое лицо успели избороздить ранние, едва заметные морщинки на лбу и нижних веках. Взгляд его чёрных глаз был уставший и жутко гармонировал с тёмными синяками от бессонных ночей. Обычно в место, куда они направлялись, добирались иным путём: каретой скорой помощи или служебной машиной психиатрической клиники. Редко кто добровольно за сотню долларов приезжал в старинный готический замок. Не это ли признак безумия?
Спрятавшийся в густой чаще леса замок был построен в конце девятнадцатого века иностранным торговцем, кажется, англичанином. Долгое время каменные стены, если и служили кому-то пристанищем, то диким животным да злым духам. А для ближайшего городка – страшилкой для ищущих острых ощущений подростков и несуразным памятником истории для искушённых туристов. До тех пор, пока его не выкупила некая фирма и не сделала из него частную психиатрическую клинику, ещё совсем молодую, но успевшую себя зарекомендовать.
Пробивающиеся сквозь густую чащу лучи играли бликами на исполинских башнях с витражными окнами, которые переливались десятками цветов под ярким утренним солнцем. Вершины ворот сцепляли витиеватые проволоки под высоким напряжением. Если кто-то попытается сбежать – поджарится насмерть. Не слишком дружелюбное начало, ассоциирующееся скорее с тюрьмой строгого режима.
От ворот вела длинная аллея, выложенная каменной плиткой, усеянная вдоль невысокими кустами и цветами, которые поливались каждый день. Широкое покрывало зелени в виде лужайки – райское место для любителей пикников. И ни одного парковочного места. Будто персонал никогда не покидал рабочего места.
Такси высадило юношу у ворот. На лужайке, смотрящейся ярким пятном на тёмно-сером фасаде замка, местами покрытого мхом, бесцельно бродили больные в белых халатах
Среди этой редкой толпы прибывший посетитель пытался найти своего брата, которого собственноручно упёк в психиатрическую клинику.
Никк Делрой считал себя сильным человеком. Слишком сильным для того, чтобы обращаться за чужой помощью. Всегда безупречный и идеальный во всём он взрастил в себе некое дешёвое самомнение и высокомерие, которые прочно скрывал под видом скромности и отчуждённости от реального мира и его насущных проблем.
Но эти проблемы ударили обухом по голове в виде смерти близких людей – родителей. Их убили шесть лет назад, когда Никку было двадцать, а Эрику семнадцать, во время ограбления на улице. Чистая случайность, которую называют: «Оказался не в том месте, не в то время». В тот день миссис Делрой подняла уставшего супруга глубокой ночью, чтобы он отвёз её в аптеку за жаропонижающим для Эрика. Мистер Делрой уверял, что от простуды никто ещё не умирал, но любящая мать была непоколебима.
Мистер Делрой оказался не прав: простуда привела к летальному исходу, но далеко не Эрика.
Полиция распиналась скупыми словами сожалений и громкими обещаниями поймать убийцу. Но время шло, а дело не сдвигалось с мёртвой точки, и его, в конце концов, объявили глухим, не забыв принести очередные ничего не значащие извинения.
Никк проглотил этот факт и решил, что у него нет такой роскоши, как время на горе. Он взвалил на себя всю ответственность в виде младшего брата, работы, дома и учёбы. Он сделал всё, чтобы у него не оставалось времени быть наедине с собой. Но не учёл он одного: взяв всё в свои руки, Никк предоставил много свободного времени и возможности обрушить на себя двойное горе Эрику.
Всё в этом мире начинается с мелочей. Ерунды, которой не придаёшь значения. Прогулы в колледже. Агрессия на преподавателей. Замкнутость. Отстранённость среди общества. Эрик с каждым днём уходил в себя, огрызался, когда Никк пытался поговорить по душам. Уходил, громко хлопнув дверью. Соседи говорили – связался с плохой компанией. Преподаватели говорили, что его нет на лекциях.
Опустошённый и потерянный, с вполне оправданной печалью при посторонних, Эрик превращался в бешеного пса при Никке, не желая слушать нотации и критику в свой адрес. Никк боялся, что брат бросит учёбу и покатится по наклонной дорожке, а что ещё хуже: армия и война. Эрик не желал ничего и никого кроме его новообретённой семьи, как он их называл.
Никк понимал: Эрик, действительно, связался с плохой компанией, не ночевал дома, странствуя чёрт знает где и с кем. Увязался за чокнутой подружкой – пацифисткой, курящей травку и ратующей за мир во всём мире, в знак протеста готовой показать сиськи напротив белого дома. Никк боялся, что Эрика пристрастят к беспорядочному сексу и наркотикам, чем занимались его немытые оборванцы.
Полиция впервые вызвала Никка, когда Эрик попытался ограбить магазин. Как он сказал: «На слабо с друзьями». Второй раз его поймали во время несанкционированного митинга. Кто-то серьёзно пострадал, а Эрик, как он убедил брата и полицию, не успел убежать. Дело удалось замять, разрешить мирным путём, оплатив лечение пострадавшим.