Колодезная пыль
Шрифт:
Он вернулся в прихожую, открыл единственную дверь, за которой могла быть нирванная комната. Его облило золотистым неярким светом. Подняв взгляд, он заорал, прихлопнул дверь и налёг плечом. Показалось, из жёлтого тумана выскочил вставший на дыбы монстр.
– Не ори!
– чужим голосом приказал себе Ключик.
– Это всего лишь...
Тут до него дошло, что на самом деле увидел. Перемогся, снова открыл дверь. В подсвеченной снизу золотым светом банке женское обнажённое тело, а вовсе не вставший на дыбы монстр. Просто искажены пропорции. "Горе ты, а не артмастер. Цилиндрическая стенка, вода. Или не вода? А хвост у неё..." Женщина в банке взбрыкнула ногами, как будто
– О-ох!
– сказала погружённая в нирванну Мисико. Поплавок качнулся на воде. У Валентина нога сорвалась со ступеньки, он неуклюже спрыгнул. "Это не вода. Пахнет чем-то. Примеси, соли. Опоздал".
Незнакомый запах Ключику показался неприятным, он вышел из нирванной комнаты и плотно прикрыл за собою дверь. Делать в нолькомнатной квартире нечего, существо в колбе больше не Марина Миськова. Надо вернуться домой.
– Это нетрудно, - вслух рассуждал Валентин, чтобы не лезли в голову неприятные мысли.
– По коридору на лестницу... Вниз... Вот эта дверь. Кодовый замок... Э! Ребята, вы что делаете!
Глазам больно от искряных сполохов. Электросварка? Двое рабочих возились с пожарной дверью, оба в масках. По окрику тот, что тыкал электродом в дверь, обернулся и поднял забрало. Не Михалыч, какой-то незнакомый, круглолицый.
– Варим, - сказал он.
– Чё те надо, отец?
– Как так, варим?!
– возмутился Валентин Юрьевич.
– А как я выйду?
Второй рабочий поднял маску и глубокомысленно изрёк:
– А как хочешь, так и выходи. Каком кверху. Ты что, больной что ль, туда выходить?
– Погоди, Зариф, вишь, отец не понимает. Отец, ты вроде не пчела, нормальный, да? Здесь третий этаж. Куда выйти-то?
– Туда, откуда вошёл, - мрачно сказал Ключик.
– А. Ну тада я не знаю, чё те делать. Не, ну хошь, я тя туда выпущу, но обратно уже не войдёшь, мы до обеда мутотень эту заварить должны.
– Пустите, - попросил Валентин Юрьевич.
– Точно больной, - сказал второй рабочий.
– Там же крыша.
– Я там живу.
– Твое счастье, я пока прихватил только, - сказал первый рабочий.
– Зариф, подай-кось эту мутотень.
Пока он ковырялся в двери, Валентин спросил у его напарника:
– Зариф, а где Михалыч?
– Какой Михалыч? Не знаю такого. Сеня, ты скоро?
– сказал Зариф и на всякий случай отодвинулся от больного человека подальше.
– Михалыч, который вчера с Толиком ставил эту дверь.
– Мы таких не знаем, отец, - весело ответил Сеня.
– А еси б знали, навешали б им по чем детей делают. Придурки, прости осподи. Рубить дверь на третьем этаже, это ж надо такое... Ну чё, я открыл. Выходить бушь или подумаешь всё ж таки?
Вместо ответа Ключик стал на четвереньки, подтащил сброшенный кем-то трап и перебрался на крышу.
– Ты гля, Зариф! Чтоб я сдох, он чё, внатуре тут живёт? Не, ну полный дом обдолбанных в дымину придурков, это мы с тобой уже видели, но такого психа-одиночки... Отец, ты как? Всё в порядке? Мотри, мы счас заварим!
"Марина... А что Марина? В реале её больше нет. Сказала, ищи меня по нику. Мисико она теперь,
– Заваривайте, - сказал Валентин Юрьевичам двум выставившимся из пожарной двери развесёлым физиономиям с задранными кверху масками сварщиков.
Сказал и осторожно полез по припорошенному снежной крупой западному скату. Позади грохнуло железом по железу, Валентин даже не обернулся. Домой, скорее домой. Поесть, чайку выпить, почитать Джерома, чтобы поскорее забыть чёртов улей. Кота пустить на колени. Господи, ведь клялся же не связываться с бабами. И зачем я только...
– Василий!
– крикнул Валентин, спрыгнув с раскладной чердачной лестницы.
– Вась!
Кота нигде не было. Обыскав весь второй этаж и охрипнув от крика, Ключик вышел на лестницу. Из приоткрытой входной двери несло холодом. "Дурак я, дверь не закрыл. Спешил принести даме спички. На него наорал, крикнул, чтоб не путался под ногами. И это после того как сам же накануне звал его в свидетели и божился, что до смерти не свяжусь ни с одной".
– Вася!
– позвал Валентин Юрьевич, выйдя на нижнюю веранду. Слабое эхо "ася!", от колодезных стен единожды отразившись, стихло.
На присыпанных снежной пылью ступенях виднелись следы. К Вельзевуловому логову вела следовая цепочка. Кот ушёл.
– Вася...
– негромко, чтобы не будить эхо, сказал Ключик.
– Прости дурака. Не подумал. Возвращайся, дверь я оставлю открытой.
Валентин Юрьевич заложил дверь куском кирпича и понуро потащился по лестнице вверх. "Кот не вернётся, - думал он.
– Воспитанный человек должен знать, что джентльмен помнит о данном слове. Связываться с клятвопреступником не пожелает".
Обед он изготовил себе машинально и без обычного удовольствия. Когда не вертится под ногами кот, когда некому следить, как плывёт по сковороде топлёное масло, когда не с кем перекинуться словом, что за радость готовить? Только и остаётся, что есть себя поедом за глупости, учинённые несчастливым этим утром и ранее. Пальчиком поманила, кинулся. Спички принёс, как бобик, только что хвостом не вилял, потому что бесхвостый. Назвала учителем, размяк. Учить стал, чёрт знает чем себя возомнил. "Из вас получится артмастер". Ничего не получится. Нельзя оставаться артмастером, сидя в банке. Этого они не понимают и понять не могут, потому что ничего, кроме банки своей, не видят. Артмастеру надо мир пробовать на зуб, на глаз, руками щупать, а не придумывать солнечные города, всякие там "Сириус-сити". Инфомодернизм! Нет бреда круче инфомодернизма, и артмастер Ключик пророк его. Мало было того, что детям вкус испортил своими бреднями, ещё и судить взялся, из кого выйдет артмастер, а из кого нет. И получается так, милый учитель, что сам ты и толкнул её в банку. Она чуяла - что-то не так!
– на краю балансировала, оглядывалась. Ты подошёл и толкнул в спину. Посмотрел, что вышло, покрутил носом - фу, как пахнет из баночки-то!
– и смылся. Так выходит?
Ключик уставился на вилку. Картофель по-крестьянски, один ломтик. От барских щедрот господина Бабичева, получен бывшим артмастером Ключиком за молчание. Получил картошечку? Сунь себе в рот и заткнись. Жри молча. Он сунул поджаристый ломтик в рот, прожевал, но проглотил с трудом, кусок стал в горле колом. Все эти сотовые ульи - гриба затея. А кто сделал гриба похожим на дуб? Артмастер Ключик этими вот руками. Краденые или не краденые деньги - второй вопрос. Видел же: гриб мерзкий, убийца, руки в крови по локоть. Видел и всё-таки взялся мастерить ему маску с завязочками. А когда прижали, что сделал? В уголок забился, лапками закрылся, не троньте меня, и я никого не трону. Тихо, тихо ты!