Командир полка

Флегель Вальтер

Однако воспоминания о прошлом не вытеснили из памяти Вебера и Харкуса мыслей о сегодняшнем совещании. В какую-то минуту Берту даже показалось, что, имея столько дел, он не должен был тратить дорогое время на хождение по гостям.

* * *

Поздно вечером Харкусу позвонил полковник Венцель и поинтересовался ходом совещания. Майор почти слово в слово предугадал их разговор. В конце полковник сказал:

–

 Ни вам лично, ни нам всем не будет никакой пользы, даже если вы тысячу раз правы. Ваша правота не должна быть правотой одиночки. Я со своей стороны полагаю, что поддержка товарищей Вебера и Пельцера вам была бы полезной. Не могли же они оба вдруг стать глупыми и ленивыми. Я знаю, что времени у вас немного. Но не надеетесь же вы, что подобным образом вам удастся выиграть время? Итак, наступление широким фронтом, с опорой на товарищей, и ни в коем случае не в одиночку. Без коллектива вы ничто. Учтите это, иначе все ваши хорошие начинания и планы пойдут в корзину для бумаг.

* * *

Стоило только Берту, сидя в гостях, подумать о совещании или о предстоящем разговоре с полковником Венцелем, как ему показалось, что ни он сам, ни Курт не должны были тратить дорогое для них время для воспоминаний о прошлом.

И хотя Ильзе очень старалась отвлечь Харкуса от повседневных полковых забот, то и дело расспрашивая его о Дрездене, и ему приходилось довольно подробно описывать ей и новые здания города, и музейные редкости старины, рассказывать о магазинах и ресторанах, о музеях и жителях, он все же так и не смог полностью отвлечься от действительности.

Полузакрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, Ильзе внимательно слушала рассказ Берта о Дрездене, куда много лет назад она со своим Куртом приезжала на несколько дней. И если бы Харкус приехал из Лейпцига или Эрфурта, она с таким же любопытством расспрашивала бы его об этих городах, так как ее в первую очередь интересовала атмосфера большого города, где, как ей казалось, жизнь бьет ключом и ежедневно происходят какие-то важные события.

Ее можно было понять: в течение двенадцати лет она с мужем жила здесь, в этом небольшом поселке. За последние четыре года она выезжала отсюда лишь на день-два за покупками в ближайший город да два раза вместе с мужем ездила в отпуск, и только.

Разговор зашел о поселке, о строительстве клуба, об открытии ресторана, о только что построенной железнодорожной ветке, которая соединила их поселок с остальным миром.

Ильзе показывала фотографии, рассказывала что-то смешное о своих ребятишках, а потом стала подсмеиваться над Бертом за то, что он до сих пор не нашел себе спутницы жизни.

–  Может, я еще и найду здесь какую-нибудь красотку, - с улыбкой парировал ее нападки Харкус.

–  Возможно, - согласилась с ним Ильзе, - но сейчас ты не должен вести себя так, как прежде, а то тебя вечером в поселке и не увидишь.

Харкус рассказал о разговоре, невольным свидетелем которого он стал в магазине.

–  Ты должен понимать и нас, женщин, -

перебила его Ильзе, - особенно молодых женщин, которые считают, что тяжелые времена уже позади и теперь они могут жить в свое удовольствие.

–  Они должны быть довольны, - задумчиво сказал Харкус, - что живут в мирное время, что их мужья рано или поздно, но возвращаются домой.

–  Женщины это, конечно, понимают, но все они считают, что этот майор Харкус делает то, чего не следовало бы делать.

–  Это уж мое дело. Командиром полка назначили меня, а не их. По этой причине меня нисколько не интересуют мнения женщин о моей служебной деятельности.

Ильзе наполнила бокалы вином.

–  Так-то оно так, но не забывай и о том, что ты не только командир полка, но еще и начальник местного гарнизона, а это нечто вроде бургомистра.

–  Значит, я шериф Харкус.
– Майор отпил из бокала глоток вина и бросил взгляд на Курта, который следил за их разговором.
– Эти обязанности я переложу на плечи моего заместителя по политчасти, который, как мне кажется, для этого больше подходит, чем я.

–  Конечно, - согласился с Харкусом Курт.
– Только ответственность все равно будет лежать на тебе…

–  Потому что ты командир, - подхватила Ильзе фразу, недосказанную мужем.

Харкус кивнул. Еще в Дрездене, когда он получил назначение сюда, он не очень-то обрадовался. С одной стороны, было очень удобно, что все офицеры и большинство унтер-офицеров жили с семьями в поселке, удобно в том смысле, что в случае надобности всех их можно было вызвать в полк за пять - десять минут. С другой - этот факт имел и кое-какие отрицательные стороны, особенно это касалось различных разговоров, которые офицерские жены вели между собой. Рождались слухи, которые передавались из уст в уста, порождая порой нежелательные эксцессы. Иногда солдаты нарушали тишину поселка или рвали цветы в палисадниках. И всем этим должен был заниматься командир части, хотя ему и без того работы в полку хватало. За все отвечал начальник гарнизона.

Лично для Вебера поселок, как и полк, был родным. Все, что случалось на улице, сразу же становилось предметом разговоров и в полку. Вебер всегда близко к сердцу принимал полковые и поселковые события. Приезд Харкуса несколько нарушил это равновесие.

–  Ты же командир!
– еще раз повторила Ильзе решительным тоном, а во взгляде ее появилась строгость, которая через секунду сменилась прежней теплотой и участием.
– Хочешь ты или не хочешь, но ты должен считаться с мнением жителей поселка, в том числе и женщин.

–  Считаться с их мнением?
– переспросил Харкус.

–  Да, да, именно считаться. Ты не имеешь никакого права поступать так, как будто никакого поселка нет и в помине.

–  Хорошо, Ильзе. Значит, в будущем, мне придется ходить из дома в дом и опрашивать милых женщин, позволят ли они мне поднять по тревоге их мужей и женихов и как долго я могу с ними заниматься. Не пойдешь ли и ты вместе со мной, чтобы помочь вести этот опрос? Над каждой из женщин я возьму персональную опеку, и тогда, быть может, они будут считать меня хорошим командиром…