Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
Был в Карлинских казармах обер-лейтенант Голуб.
Карлинские (Фердинандовы) казармы. См. комм, выше на этой же странице.
С. 243
— Моя дорога, — сказал Швейк, — удобнее вашей. Я пойду вдоль ручья, где растут незабудки, а вы попрете по выжженной земле. Я придерживаюсь того, что нам сказал господин обер-лейтенант, а именно, что мы заблудиться не можем; а раз мы не можем заблудиться, то чего ради я полезу куда-то на гору; пойду-ка я спокойненько по лугам, воткну себе цветочек в фуражку и нарву букет для
Фрагмент романа, заставляющий вспомнить о будейовицком анабазисе Швейка и латинской поговорке, служащей обоснованием его маршрутной стратегии и тактики. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279.
от «Монтагов» на Малой Стране домой на Винограды, а к утру пришел в Разделов у Кладна
«У Монтагов» (U Mont'agu) – старинная господа под арками северо-западаной галереи на современной Малостранской площади, увы, давно уже исчезнувшая без всякого следа. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 146.
Розделов (Rozdelov) – во времена Швейка поселок в пригороде Кладно. В наши дни – западный район города Кладно. От «Монтагов» до Розделова 30 километров на северозапад, и это направление диаметрально противоположно направлению на пражские Винограды, что ровно в десять раз ближе к «Монтагам», чем Розделов. Сама же описанная ситуация была знакома выпивохе и бродяге Гашеку очень хорошо и не понаслышке.
Если вам будет угрожать опасность, выстрелите в воздух
в оригинале Швейк с исключительной вежливостью «оникает»: А kdyby jim snad hrozilo nejak'y nebezpec'i. См. комм., Ч. 2, ГЛ. 2, c. 279.
С. 244
Жандармы были венгры и, несмотря на протесты Швейка, потащили его в этапное управление в Хырове
Хыров – см. выше комм., ч. 3, гл. 4, с. 223.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТОРЖЕСТВЕННОЙ ПОРКИ
ГЛАВА 1. ШВЕЙК В ЭШЕЛОНЕ ПЛЕННЫХ РУССКИХ
С. 247
Когда Швейк, которого по русской шинели и фуражке ошибочно приняли за пленного русского
По поводу использования в оригинале русизма «фуражка»: furazce (v rusk'em pl'asti а ve furazce), как специфического обозначения именно русского армейского головного убора, отличного от австрийского кепи (Feldkappe, cepice), см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 47 и ч. 2, гл. 1, с. 267.
Ударил его прикладом по плечу, прибавив: «Baszom az elet» /Грубое мадьярское ругательство/.
Венгерское elet – жизнь. Baszom – см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 414.
С. 248
На Шумаве в одной каменоломне
Шумава – горные юго-западные районы Богемии, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 331.
Пленный русский, которому Швейк рассказывал эту историю, недоумевающе смотрел на него, и было ясно, что из всей речи он не понял ни слова.
Смысл верен, но у Гашека буквально
Rusky zajatec, kter'emu to Svejk vypr'avel, d'ival se na neho s pln'ym porozumen'im, ze z cel'e reci nerozum'i ani slova.
Взгляд пленного русского, которому Швейк рассказывал эту историю, ясно выражал то, что он ни слова из всей речи не понял.
Татарин сел на землю и, скрестив ноги и сложив руки на груди, начал молиться: «Аллах ахпер – аллах ахпер – безмила – арахман – арахим – малинкин мустафир».
В комментариях к русскому переводу и чешскому оригиналу (Allah achper – Allah achper – bezmila – arachman – arachim – m'alinkin mustaf'ir) забавное несходство переводов:
ПГБ: Мусульманская молитва на арабском языке. Перевод: «Аллах велик, аллах велик. Именем аллаха милостивого, милосердного. Владыка загробной жизни…».
ZA 1953 (как водится, безо всякой проверки слово в слово копирующий Гулу BH 2012): Tatarsky: Velk'y boze – velk'y boze – milosrdn'y—slituj se – smiluj se – prost'y voj'acek. (Великий боже – великий боже – милосердный – сжалься – пожалей – бедных солдат.)
По поводу чего с удовольствием приведу комментарий моего замечательного друга Михаила Эдельштейна:
Не вполне понимаю, какие тут могут быть разночтения в переводе. Аллах акпер = Аллах акбар = Аллах велик. Дальше искаженное «Бисмилляхи ар-Рахман ар-Рахим» – «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного», как это обычно передается по-русски, хотя арабисты переводят несколько эстетнее (например: Во имя Аллаха, Бесконечно-добродетельного, Щедровознаграждающего). А дальше – сильно искаженные, произвольно соединенные и потому контекстуально бессмысленные два слова из разных мест той же молитвы: Малики – форма от «Малик», «Царь» (в молитве сочетание «Малики яумиддин», т. е. «Царь Судного дня») и Мустаким – «правильный», «истинный» (из словосочетания «сыраталь мустаким» – «истинный путь»). Все вместе это кусочки суры Аль-Фатиха – первой суры Корана, самой распространенной мусульманской молитвы, читаемой при каждом намазе.
Т. е. татарин, насколько я понимаю, совершает намаз (а может, просто молится), а Швейк улавливает и искажает кусочки его молитвы. Правда, остается любопытный вопрос, искажает по малограмотности или же Гашек таким образом пытается передать реальный татарский акцент (т. е. понятно, что «малинкин мустафир» просто нерелевантная тарабарщина, но «ахпер», возможно, и может быть близко к татарскому варианту произношения «акбар». В конце концов, этот татарин же не обязан говорить на чистом арабском.
— Так ты, выходит, татарин? — с сочувствием протянул Швейк. — Тебе повезло. Раз ты татарин, то должен понимать меня, а я тебя. Гм! Знаешь Ярослава из Штернберга? Даже имени такого не слыхал, татарское отродье? Тот вам наложил у Гостина по первое число. Вы, татарва, тогда улепетывали с Моравы во все лопатки.
Ярослав из Штернберга (Jaroslav ze Sternberka) – мифический персонаж, который, согласно легенде, верховодил армией, остановившей в 1241 году нашествие на Европу орд Батыя у горы Гостин (Host'yn) в Моравии. Исторических документов, подтверждающих его существование, не сохранилось, хотя всем очевидно, что реальный князь-прототип у него определенно был. Впервые имя Ярослава из Штернберга появляется в хрониках историка Вацлава Гаека (V'aclav H'ajek z Libocan), датированных XVI веком. Героический воевода Ярослав один из главных персонажей знаменитой чешской подделки а ля Велесова книга – «Кралеводворской рукописи» («Rukopis kr'alov'edvorsk'y»).