Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Шрифт:
Ie
If
3 «Amorem canat aetas prima» — измененная цитата из Секста Проперция (ок. 50–10 гг. до н. э.), «Элегии», кн. II, № 10, стих 7:
aetas prima canat veneres, extrema tumultus… [804]Эту строку Пушкин взял эпиграфом к своему первому сборнику стихотворений 1826 г. (28 декабря 1825). Veneres (вожделение) было заменено на amorem (любовь). Когда Плетнев принес этот сборник Карамзину, последний воспринял tumultus (смятение) как намек на декабрьский мятеж и ужаснулся; но Плетнев объяснил ему, что Пушкин имел в виду «сильные чувства», «смятение души». Проперций же имел в виду «потрясения войны».
804
Юность воспевает вожделение, зрелость — смятение… (лат.)
II
2 <…>
3 Державин — Гаврила Державин (1743–1816) — первый выдающийся русский поэт. Его прославленная ода «Бог» (1784) с любопытными заимствованиями из Фридриха Готлиба Клопштока (немецкого поэта, 1724–1803, автора «Мессиады», 1748–1773) и Эдварда Юнга (английского поэта, 1683–1765, автора «Ночных размышлений», 1742–1745), как и оды того же периода к Фелице (Екатерине II), а также стихотворения 1790-х гг. «Вельможа» и «Водопад» изобилуют изумительными пассажами, красочными образами и несут на себе отпечаток еще не отточенной гениальности. Он занимался интересными экспериментами с нарушением размера и ассонансами, которые оставили равнодушным следующее поколение — поэтов-ямбофилов пушкинской эпохи. Державин оказал гораздо большее влияние на Тютчева, нежели на Пушкина, чей поэтический язык довольно рано был сформирован Карамзиным, Богдановичем, Дмитриевым, а особенно Батюшковым и Жуковским.
В своих мемуарах (1852) Сергей Аксаков (1791–1859), третьестепенный писатель, значение которого было неимоверно раздуто славянофилами, вспоминает, как в декабре 1815 г. Державин сказал ему, что лицеист Пушкин вырастет во второго Державина. К этому времени с момента события прошло уже почти полвека.
Пушкин и сам скромно намекает на некий акт преемственности:
Старик Державин нас заметил И, в гроб сходя, благословил.Однако не юному Пушкину, но Жуковскому адресует старик Державин следующие строки:
ТебеИ не к Державину, а к Жуковскому обращается юный Пушкин в последней строфе своей оды «Воспоминания в Царском Селе» (восторженный перечень исторических ассоциаций в 176 строк, написанный в 1814 г. ямбами различной длины с перекрестной рифмой), пробудившей Державина от старческой дремоты. Но обратимся к запискам самого Пушкина 1830 г (ПСС 1936, V, 461):
«Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не позабуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую „Водопад“. Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара, где, братец, здесь нужник? Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы; портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои „Воспоминания в Царском Селе“, стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил свое чтение; не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли».
Стихи (63–64), относящиеся к Державину, звучат следующим образом:
Державин и Петров героям песнь бряцали Струнами громозвучных лир.Василий Петров (1736–1799) — автор третьесортных од, воспевавших ратную доблесть.
В ноябре или декабре 1815 г. Пушкин сочиняет сатирическое стихотворение «Тень Фонвизина» (впервые опубликовано в 1936 г. во «Временнике», т. 1), где пародирует державинский «Гимн лиро-эпический на прогнание французов из Отечества» (стихи 231–240) и далее восклицает (стихи 265–266):
Денис! он вечно будет славен, Но, ах, почто так долго жить?«Денис» — сатирик Фонвизин (см. гл. 1, XVIII, 3 и коммент.), а «он» — старик Державин, «благословивший» нашего юного поэта годом раньше.
5—14 Беловая рукопись содержит десять строк, опущенных в каноническом тексте:
И Дмитрев [sic] не был наш хулитель; И быта русского хранитель, Скрижаль оставя, нам внимал 8 И Музу робкую ласкал. — И ты, глубоко вдохновенный Всего прекрасного певец, Ты, идол девственных сердец: 12 Не ты ль, пристрастьем увлеченный Не ты ль мне руку подавал И к славе чистой призывал?5 Дмитрев — поэтическая элизия фамилии Дмитриев. Иван Дмитриев (1760–1837), очень незначительный поэт, скованный в своем творчестве зависимостью от французских petits po`etes [805] . В основном известен своей песней «Стонет сизый голубочек», сатирой «Чужой толк» (см. гл. 4, XXXIII, 6 и коммент.) и несколькими баснями (см. коммент. к гл. 7, XXXIV, 1). Единственное его достоинство в том, что он обладал совершенным и чистым русским поэтическим стилем, в то время как национальная муза находилась еще в стадии неуклюжего младенчества. За душой у него было еще меньше, чем у Жуковского и несчастного Батюшкова, да и то, что было, он облекал в слова с гораздо меньшим талантом. Он оставил автобиографию, написанную добротной и ясной прозой.
805
Мелкие поэты (фр.)