Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Шрифт:
6 <…>
7—8 Она Ленорой, при луне, / Со мной скакала на коне! — «Ленора» — знаменитая баллада, написанная в Геллиехаузене близ Геттингена летом 1773 г. Готфридом Августом Бюргером (1747–1794). Он прилежно штудировал «Реликвии древней английской поэзии» («Reliques of Ancient English Poetry», 3 vols., London, 1765), собранные Томасом Перси (Thomas Percy, 1729–1811), позднее ставшим епископом Дроморским. «Ленора» состоит из 256 строк, или тридцати двух строф, по восемь ямбических строк, со схемой рифм babaccee, мужскими окончаниями в четырехстопных строках и женскими в трехстопных — построение весьма оригинальное. Этот стихотворный рисунок точно воспроизведен Жуковским в его посредственном переводе 1831 г. («Ленора») и полностью соответствует схеме пушкинской строфы в «Женихе» (1825), стихотворении,
Хорошо известен вариант этой баллады Скотта под названием «Вильям и Элен» («William and Helen», 1796) (стихи 113–116):
We saddle late — from Hungary I rode since darknees fell; And to its bourne we both return Before the matin-bell. (Мы поздно садимся на коней — из Венгрии Я скакал с наступления темноты; И к ее границе мы оба возвращаемся До колокола, зовущего к заутрене.)Кстати, мысль о мгновенных волшебных перемещениях в пространстве встречается в «Слове о полку Игореве», с которым возникает любопытная перекличка, — в знаменитом отрывке или позднейшей интерполяции, где описывается занимавшийся колдовством князь Полоцкий Всеслав (1044–1101). Сообщается, что последний («объятый синей мглой») мог с такой скоростью пересекать Русь, что, провожаемый заутреней в Полоцке, успевал прибыть в Киев, когда там все еще звонили колокола, а из Киева он добирался до Черного моря еще до первого крика петуха. Этот Всеслав — своего рода славянский Майкл Скотт (ок. 1175–1234).
Жуковский создал два подражания бюргеровской «Леноре» в 1808 г. «Людмилу» (приблизительное переложение, состоящее из 126 четырехстопных двустиший, среди которых обнаруживается один из источников пушкинских сведений о «Леноре» — «Светит месяц, дол сребрится; / Мертвый с девицею мчится») и в 1812 г. замечательную балладу «Светлана», которую я анализирую в своем коммент. к гл. 3, V, 2–4.
Жуковский владел немецким, но большинство русских литераторов знало балладу Бюргера лишь по книге мадам де Сталь «О Германии», в которой она анализируется, и по французским переложениям Заголовок первого французского издания замечательно выявляет подход к переводу баллады — «L'eonora», «traduction de l'anglais» (то есть перевод, основанный на английской версии У. Р. Спенсера), выполненный С. Ад. де Ла Мадлен (Paris, 1811) Другое смехотворное французское подражание вышло из-под изысканного пера Полины де Бради (Paris, 1814), которая все же была знакома с немецким первоисточником Думаю, именно оно стало образцом для «Ольги» (1815) Павла Катенина, неуклюжей вещицы, писанной четырехстопным хореем. Французская версия Поля Лера («L'enore», Strasbourg, 1834) еще более утонченна:
Ses bras de lis 'etreignent son amant, Au grand galop ils volent hors d'haleine… [807]Это восхитительно мелодично, хоть и не более чем парафраз стихов 148–149 Бюргера.
После того как Ленора, оплакивая исчезновение Вильяма, обрушивает на Провидение лавину упреков (это место было значительно приглушено Жуковским), ее возлюбленный, к этому времени уже мертвый, является, чтобы ее забрать (стихи 97—105):
807
Ее лилейные руки сжимают в объятьях возлюбленного, / Быстрым галопом они Летят, задыхаясь. (фр.)
Всадник предупреждает Ленору, что до брачного ложа в Богемии им предстоит дорога в сто миль, да и ложе, как выясняется через несколько строф, это его могила. В знаменитом стихе (149) они
808
А снаружи, слушай! раздается цок-цок-цок, / Словно бы конских копыт, / И, бряцая, слезает всадник / На ступени крыльца / И слушай! слушай! кольцо на затворе / Совсем нетвердо, тихо звяк-звяк-звякает! / Потом сквозь затвор / Внятно слышны такие слова / «Гей, гей! Вставай, дитя мое!» (нем.)
и далее в стихах 157–158:
…Der Mond scheint hell! Hurra! die Todten reiten schnell! [810]По дороге (XXV) они минуют виселицу, освещенную мертвенным лунным светом.
Я часто гадал, почему Пушкин предпочел сравнить свою Музу с этой перепуганной девой, и хотя, несомненно, его выбор может быть объяснен пристрастием к романтизму, которым окрашены его ранние произведения, очень велико искушение увидеть призрачные силуэты пяти казненных декабристов на виселице, стоящей на обочине автобиографического пути, ретроспективно пробегаемого воображением Пушкина в 1829 г.
809
И хурре, хурре, хоп, хоп, хоп! (нем.)
810
…Луна светит ясно! / Ура! Мертвецы скачут быстро! (нем.)
12 Нереида — морская нимфа, дочь морского божества Нерея.
1—4 Беловая рукопись содержит следующий вариант:
Но рок мне бросил взоры гнева И вдаль занес — Она за мной. Как часто ласковая дева Мне услаждала час ночной…V
1—4 И, позабыв столицы дальной / И блеск и шумные пиры, / В глуши Молдавии печальной / Она смиренные шатры и т. д.
3 Молдавия — по-румынски Молдова, часть Бессарабии, крайний юго-запад России. С той же интонацией меланхолической удаленности она уже упоминалась в гл. 1, VIII, 13. См. также коммент. к гл. 8, IV, 2, 6, 9.
4—9 Пушкин имеет в виду свои впечатления 1820–1823 гг., когда он жил в Кишиневе, столице Бессарабии, и два-три раза совершал путешествия по прилежащим областям. Так, в декабре 1821 г. он предпринял десятидневную поездку в Измаил. В январе 1824 г. ненадолго вернулся в Молдавию и посетил Тирасполь и Каушаны, где тщетно пытался отыскать следы Мазеповой могилы. Главным творческим итогом этого путешествия стали «Цыганы», романтическая поэма из 549 стихов, написанных четырехстопным ямбом, начатая зимой 1823 г. в Одессе и законченная в беловой рукописи 10 октября 1824 г. в Михайловском.
«Скудные странные языки» и «песни степи» относятся к двум произведениям: это 1) не слишком выразительные двустишия, написанные Пушкиным четырехстопным амфибрахием 14 ноября 1820 г. и озаглавленные «Молдавская песня» (более известная как «Черная шаль»), которые легли в основу популярного романса (и, как утверждается, обрели новую жизнь в качестве «народной песни» в переводе на румынский), и 2) восхитительная песенка, вложенная в уста Земфиры в «Цыганах», состоящая из двадцати двухстопных анапестов: