Конец начала
Шрифт:
Гражданские кланялись. Симицу вёл отделение через один из стихийных рынков Гонолулу. Формально, такие рынки незаконны. Если бы он хотел создать проблемы продавцам и покупателям, то мог легко задержать и тех и других. Но, опять же, зачем? Всё должно идти своим чередом, к тому же капрал не понимал, каким образом торговля рыбой, рисом и кокосами, может кому-то навредить.
К тому же рынок располагался неподалёку от дворца Иолани. Если бы охрана имела что-то против, его быстро бы прикрыли. Симицу хихикнул. Японские солдаты и матросы стоявшие
– Интересно, капрал-сан, винтовки этих гавайцев снаряжены боевыми патронами?
– спросил рядовой Вакудзава.
– По идее, не должны, но я слышал, что их им всё-таки выдали, - ответил ему Симицу.
– Мы притворяемся, будто у них настоящее королевство, поэтому не выдать им патроны будет оскорблением, разве нет?
– Полагаю, да, - сказал Вакудзава.
– А им можно доверять?
Симицу опередил ефрейтор Фурусава:
– Пока мы превосходим их числом, можно.
Всё отделение, включая Симицу, рассмеялось. Он и сам так считал.
– Здесь, как в Манчжоу-Го, только лучше, - сказал он.
Бойцы закивали, все прекрасно понимали, о чём он говорил. В Манчжоу-Го была своя настоящая армия и авиация, а не игрушечная, которую завёл себе король Гавайев. Однако солдаты и лётчики той армии подчинялись японскому командованию, а не марионеточному правителю Манчжурии. А если бы они раздумали подчиняться, у японцев там было достаточно собственных войск, чтобы раскатать их в блин.
Гавайцы выглядели внушительно. Многие были на голову выше своих японских коллег. Однако защищавшие Оаху американцы, были намного выше, чем Симицу и его боевые товарищи. "И что им это дало?", - подумал о них капрал.
Отделение Симицу продолжало движение. Сам он постоянно оглядывался на бойцов, чтобы убедиться, что те выглядят соответствующе. Ему ни разу не удавалось застать их за каким-то неподобающим занятием. Они постоянно смотрели впёред, а их лица ничего не выражали. Если их глаза и скользили то вправо, то влево, то лишь за тем, чтобы оценить какую-нибудь красотку в прозрачном летнем платье или короткой блузке. Симицу тоже на них смотрел. Ни одна женщина в Японии не позволит себе одеваться - или, скорее, раздеваться - подобным образом.
На улице появился японский капитан.
– Приветствие!
– воскликнул Симицу и шустро вскинул правую руку.
Если кто-то из солдат приветствовал офицера недостаточно чётко или недостаточно своевременно, то проблемы могли возникнуть у всего отделения. Если бы Симицу его не заметил и всё отделение прошло мимо, не поприветствовав офицера... О том, что будет дальше, он постарался не думать. Помимо того, что их всех изобьют, командир их роты, скорее всего, разжалует Симицу в рядовые. Как потом жить с таким позором?
Впрочем, этого не произошло. Капитан заметил их приветствие. Видимо, он счёл его приемлемым, поскольку
– Смотрите по сторонам, - предупредил бойцов капрал.
– Скоро выйдем на Отель-стрит. Там, у борделей и баров будет полно офицеров. И большинству из них будет плевать, что они в увольнении. Если вы их не заметите, и не поприветствуете, как следует - пожалеете. Вакаримасу-ка?
– Хаи!– хором ответили бойцы.
Это был риторический вопрос. К этому моменту они уже прекрасно изучили все капризы, тщеславие и раздражительный характер офицеров, под началом которых служили. А так как офицеры имели над ними поистине безграничную власть, одного понимания было недостаточно. Офицеров они должны умасливать и ублажать, как любых других злобных богов.
Отыгрывались бойцы обычно на тех, кто находился у них в подчинении. Фурусава указал на одного хоули.
– Господин капрал, он не поклонился!
– Не поклонился?
– переспросил Симицу.
– Сейчас пожалеет.
Затем он крикнул:
– Ты!
– и указал на белого мужчину.
Парень замер. Было видно, что ему хотелось сорваться с места, но он боялся, что японцы сделают с ним что-нибудь ужасное. И был абсолютно прав. Он и сам понял, что сделал. Парень поклонился и быстро залепетал по-английски. Японского он, очевидно, не знал.
Всё равно, его это не спасло. Симицу подлетел к нему и потребовал:
– Документы!
Говорил он, разумеется, по-японски - других языков капрал не знал. Но тон его голоса и вытянутая рука говорили сами за себя. Местный парень вытащил бумажник и показал Симицу водительское удостоверение. Там была его фотография.
Симицу сурово на него посмотрел. Белый извлёк купюру в десять долларов. Та исчезла в одно мгновение - это было почти двухмесячное жалование капрала. Несмотря на взятку, он ударил белого по лицу, как бил кого-нибудь из подчинённых, когда тот вытворял какую-нибудь глупость. От неожиданности и боли парень вскрикнул, однако наказание перенёс, как солдат. Удовлетворившись, Симицу холодно кивнул и вернулся к своим.
– Идём дальше, - приказал он.
Они пошли дальше по улице. Капрал снова обернулся через плечо. Белый парень смотрел им вслед, его широкие глаза ярко блестели на бледном лице.
Отель-стрит сочилась развратом и похотью. Впрочем, как всегда. Симицу очень хотелось бы оказаться здесь в увольнении, а не в патруле. Из открытых дверей неслась музыка. Частично японская, частично приторная западная. Симицу слышал, что американцы считали японскую музыку своеобразной. Он же считал западную музыку странной.
Взмыленные военные полицейские пытались установить какое-то подобие порядка. Пьяные солдаты и матросы этому яростно сопротивлялись. То там, то тут военные полицейские уже разбили пару голов. Но толку от этого всё равно было мало.