Конец охоты
Шрифт:
— Он хотел, чтобы ты передал эти слова мне. Он думал, я размякну и прекращу охоту на него!
Локи бросил на свою спутницу взгляд, в котором отчетливо читалось нечто вроде: «Милочка, а не слишком ли много ты о себе мнишь?»
— Вряд ли Арктура испугает какая-то охота.
Шева не стала спорить. Ей показалось, что Арктур был честен с нею во время их последней встречи меж звезд, если, конечно, эта встреча не была больной фантазией, поселенной в ее сознании волей Арктура. Тем временем впереди показался холм, над которым курился тоненький дымок, выбивавшийся прямо из-под
— Нора цверга по имени Фундин, — сообщил Локи..
— Фундин? А… — припомнила Шева. — Это один из тех, кто похитил меня. Мы можем поймать его?
— Можем, — после краткой заминки ответил Локи. — Если, конечно, он не успеет созвать на помощь своих собратьев. Цверги чрезвычайно быстры, когда речь заходит о спасении их шкур. Я без груда расправлюсь с одним и даже тремя карликами, но не поручусь за исход поединка, если их будет пять или десять.
— Понятно, — протянула Шева. — Тогда не будем рисковать. Но мне хотелось бы узнать, кто поручил карликам похитить и убить меня.
— Когда-нибудь узнаешь. Что с тобой? — спросил Локи, видя, что Шева опускается на снежный бугорок.
— Ничего! — без особого успеха пытаясь скрыть раздражение, буркнула Охотница. — Я устала.
— Я же предлагал тебе отдохнуть, когда была возможность! А теперь…
— У меня нет времени на отдых. А ты не мог бы достать лошадей?
Красавчик изобразил очаровательнейшую из своих улыбок:
— Коней? Конечно могу. А почему ты не попросила об этом раньше?
У Шевы не осталось сил на то, чтоб разозлиться.
— Я полагала, об этом нетрудно догадаться.
— Прости.
Сунув в рот два пальца, Локи свистнул и уселся, подостлав плащ, рядом с Шевой.
Ждать пришлось недолго. Вскоре из-за ближайшего холма появилась пара коней. Раздувая ноздри, они подбежали к поджидавшим их путникам. От ровно вздымающихся боков валил пар. Подсадив Шеву на саврасого жеребца, Локи вспрыгнул в седло вороного.
— А ну, пошли!
С конями путь стал короче. Всадники быстро миновали владения живших по соседству цвергов, затем вихрем пронеслись мимо селения людей, проводили взглядом промелькнувший у дальнего леса замок великана.
— Странно устроен ваш мир, — заметила Шева, когда земли етуна сменили владения светлого бога Хеймдалля, на границе которых и жил Пауль. — Существа, столь отличающиеся друг от друга, живут рядом и, похоже, ладят между собой.
— Все не совсем так, как кажется, — возразил Локи. — Только на первый взгляд боги, великаны, люди и цверги перемешались и живут рядом. На самом деле у каждого свой мир. Для людей это Верланд, для цвергов — Альвсхейм, великаны живут в Етунхейме, мы, светлые асы, — в прекрасном Асгарде, отгороженном от всех прочих миров высокой золотой стеной.
— Что-то я не видела этой стены.
— Это потому, что ты со мной. — Локи помедлил, раздумывая, и пояснил: — Вообрази несколько плоскостей, параллельных друг другу и в то же время пересекающихся между собой во многих координатах.
— Это невозможно. Параллельные плоскости не пересекаются, это свойство лишь параллельных прямых.
— Верно, но лишь для мира, в чьей основе лежат время и пространство. Но наш
Шева засмеялась:
— Вот как? Даже великий?
— А что в этом дурного? Почему не признать вслух величие того, кто и впрямь велик. Вот у меня злой ум, и все кличут меня Злоумным. У Тора сильные руки, и его зовут Могучим. Хеймдалль — самый правдивый, и его прозвание — Лучший из богов. Харальд, которого ты искала, ужасал врагов, и те дали ему прозвание Суровый. Почему бы не назвать великим Арктура, если он и вправду велик?
— Да нет, пожалуйста, это ваше дело. Значит, Арктур сделал все так, чтобы эти миры соприкасались и в то же время существовали раздельно друг от друга… Но зачем?
— Чтобы не допустить уничтожения, страсть к которому свойственна всем живым существам, в чьей груди бьется человеческое или близкое к человеческому сердце. Далеко не каждый обитатель миров может шагнуть из одной плоскости в другую. Почти всегда это дозволено лишь богам, ибо мы имеем силу, способную поставить страсть под власть рассудка. Куда меньше к этому способны етуны и цверги. Лишь наиболее могучие из них могут шагнуть в иной мир. И еще меньше тому обучены люди. Редкие единицы из рода людского способны объявиться в земле етунов и уж тем более проникнуть в Асгард. И только один обитатель миров способен перемещаться по ним без всяких оговорок.
— Кто же это? Арктур?
— Да, он… Но я имел в виду не его. Смерть! Мы зовем ее Хель. Она обладает властью во всех мирах, и власть ее безгранична.
Шева вспомнила недавние слова Арктура и удивилась:
— Но почему он не уничтожил смерть? Ведь он в состоянии это сделать!
— Не знаю. — Локи подстегнул коня. — Спросишь об этом сама. У тебя будет такая возможность.
Кони подскакали к скале, в которой темнел клубящийся испарениями провал.
— Сюда! — сказал Локи.
В глубине души Шевы зародилось неясное сомнение.
— Ты уверен?
— Да, так короче. Сразу за этим тоннелем начинается граница владений Хеймдалля, где и стоит дом твоего Ульва.
Словно желая развеять опасения своей спутницы, Локи направился в черный проем первым. Шеве не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
Там было темно. Темно настолько, что ночь показалась бы днем в сравнении с этой темнотой. Очень скоро Шева потеряла из виду спину Локи и направляла своего испуганно всхрапывающего коня туда, откуда доносился стук копыт вороного. В какой-то миг мерный до этого цокот исчез и почти сразу впереди показалось пятно света, возвещающее о том, что долгий путь подходит к концу. Решив, что Локи уже выбрался наружу, Шева подстегнула саврасого. Тот, обрадовавшись свету, ускорил шаг, почти галопом вылетел наружу и помчался по узкому, покрытому ровными стальными треугольными плитами мосту, под которым бурлила зловонная вода. Очутившись на противоположном конце моста, конь радостно заржал. Ему вторило ржание, послышавшееся из-за спины. Шева обернулась.