Копи царицы Савской
Шрифт:
Письмо, помеченное цифрой «2», Санта вскрыл и прочитал после похорон. Там Агафон призывал слугу не отказываться от наследства, не предаваться тоске, всячески подбадривал и рекомендовал служить «своей преемнице» так же преданно, как служил ему. И отдать ей письмо под номером «3».
Слово «преемница» дошло до Санты не сразу. Его неповоротливые мозговые шестеренки крутились вхолостую, пока смысл того, что имел в виду хозяин, не раскрылся перед ним как бы сам собой. Вот и сейчас его ум опаздывал, не поспевая
– Глория! – вскричал он, ударяя себя по лбу. – Ах я осел! Остолоп! Дубина стоеросовая!
Послание Агафона с цифрой «3» на конверте он не привез с собой, а оставил в Черном Логе, в доме покойного хозяина, в шкафу, в тайнике между полками с постельными принадлежностями. Как он сразу не сообразил, что третье письмо ему следовало отдать Глории?..
Лавров подъехал к районной больнице, куда определили пострадавшую знахарку, и, чертыхаясь, вышел из внедорожника. Он был сердит и голоден. Говорить об этом Глории было неловко, а та как будто забыла, что время-то обеденное.
– Видишь, мы не зря приехали, – возбужденно заявила она. – Старушка кого-то видела в окно, и тот хотел ее убить!
– Думаешь, Павел Нефедов явился... с того света?
Лавров с сердцем захлопнул дверцу. Под ложечкой подсасывало. Эх, сейчас бы супчика куриного с лапшой заказать! Есть тут поблизости приличный кафетерий? Он шагал к приемному покою, оглядываясь по сторонам.
– У человека должна быть веская причина, чтобы ударить по голове пожилую женщину. В деревнях стариков уважают.
– То когда-то было! – возразил он. – А теперь никто никого не уважает. Слушай больше сельских кумушек! Они тебе с три короба наврут... Бабулька могла сама с ящика сковырнуться и головой удариться.
В коридоре больницы стояла гулкая тишина. Через широкие трехстворчатые окна лился солнечный свет. Лечащий врач предупредил посетителей, что больную нельзя волновать.
– Сегодня ей значительно лучше, но я вас прошу...
– Мы зададим всего пару вопросов! – взмолилась Глория. – Пожалуйста!
– Хорошо... – сдался доктор. – Пять минут, не больше.
– Спасибо!
Знахарку поместили в двухместную палату. Вторая койка пустовала. Девушка, которая на ней лежала, утром выписалась. Деньги Берестова творили чудеса – старушка выглядела ухоженной, на прикроватной тумбочке теснились бутылка минеральной воды, сок, фрукты.
– Здравствуйте, Авдотья Митрофановна, – вежливо произнес Лавров.
Благо в Прокудинке им сообщили, как зовут пострадавшую. Они успели побывать у дочери знахарки и поговорить с ней. Та вспомнила, что за пару дней до несчастного случая у Митрофанихи жил постоялец – учитель, который приехал отдохнуть и заодно присмотреть себе дачу. У Глории этот постоялец совершенно не вызвал интереса. Лавров же, напротив, попросил женщину
«Я его не шибко разглядывала, – объяснила дочка знахарки. – Так, мельком встретились во дворе. Я на минутку к матери забежала, продуктов передать. И тотчас назад, домой. У меня внуки маленькие... одних надолго не оставишь...»
Теперь начальник охраны надеялся побольше узнать о постояльце от самой пострадавшей. Лишь бы та была в здравом уме и памяти. Внешний вид Митрофанихи удовлетворил его.
Старушка окинула посетителей живым осмысленным взглядом, едва заметно кивнула в ответ на приветствие. Ее голова была забинтована, под глазами образовались синяки.
– Вот, пришли справиться о вашем самочувствии...
– Мы хотим купить дачу Нефедовых, – вставила Глория. – Говорят, вас там нашли? Вы помните, что с вами приключилось?
С первого же взгляда на знахарку она поняла, что та все помнит. Старушка потупилась и беззвучно пошевелила губами.
– Вы смотрели в окно дома, когда вас...
Митрофаниха моргнула, из уголков ее глаз выкатились слезинки.
– Что вы там увидели?
– О... оборотня...
– В каком смысле? – не поверил Лавров.
– То был... оборотень... змей в образе человека... сверкал... чешуей...
Лавров деликатно кашлянул и улыбнулся. Старческий маразм, а тут еще травма черепа.
– Послушайте, в доме ведь никто не живет.
– Почему же? – возразила знахарка. – Там... злой дух обитает... Он на меня... сзади... набросился...
– Кто? Оборотень?
– Злой дух... – повторила старушка.
– Вы же говорите, он внутри был... сверкал чешуей...
– Он... везде! Плохой дом! Нельзя...
– Что «нельзя»?
– Покупать... нельзя... Я и постояльцу... говорила... он меня послушал... уехал. И вы... езжайте с Богом...
– Какому постояльцу? – спросил Лавров в надежде выудить из бабки подробности.
– Человек один... учитель... останавливался у меня... дом искал...
– Авдотья Митрофановна, а как он выглядел?
– Обыкновенно... прилично...
– Высокий, низкий? Толстый? Может, у него борода была... или усы?
– Средний... и с усами... голова как яйцо...
Дверь палаты открылась, и врач сердито потребовал:
– Хватит! Больной нужен покой... Уходите.
Глава 28
Алина не знала, радоваться ей или плакать. Глория, кажется, все-таки решилась купить их дачу в Прокудинке. По крайней мере, Берестов на это надеялся.
«По-моему, госпожа Зебрович страдает комплексом вины, – сказал он Алине. – Я навел справки: у нее недавно погиб муж. Наверное, ей хочется побыть одной. Деревня залечивает душевные раны лучше, чем город».