Копи царя Соломона. Английский язык с Г. Р. Хаггардом.

Haggard Henry Rider

misery ['mIzqrI], miraculous [mI'rxkjulqs], wound [wu:nd]

We gazed astonished for a moment, forgetting our own miseries on the extraordinary and, as it seemed to us, semi-miraculous sight.

"Ay," said "Sir Henry, "and here is where he got his ink from," and he pointed to a small wound on the dead man's left arm. Did ever man see such a thing before?"

There was no longer any doubt about the matter (не осталось больше никаких сомнений в этом; matter — вещество; вопрос, дело), which I confess, for my own part, perfectly appalled me (что, должен признать, лично меня чрезвычайно ужаснуло; part — часть, доля; сторона; for my own part — с моей стороны, что касается меня; to appall — лишать мужества, силы духа; пугать, ужасать).

There he sat, the dead man (вот сидел он, тот самый мертвец), whose directions, written some ten generations ago, had led us to this spot (чьи

указания, написанные около трехсот лет: «десяти поколений» назад, привели нас к этому месту; generation — поколение; период времени/ок. 30 лет/). There in my own hand was the rude pen with which he had written them (в моей руке находилась та самая примитивная ручка, которой он написал их /указания/; rude — грубый, оскорбительный; примитивный), and there round his neck was the crucifix his dying lips had kissed (и на его шее висело распятие, которое поцеловали его умирающие =холодеющие губы).

confess [kqn'fes], appall [q'pO:l], generation ["dZenq'reIS(q)n], rude [ru:d]

There was no longer any doubt about the matter, which I confess, for my own part, perfectly appalled me.

There he sat, the dead man, whose directions, written some ten generations ago, had led us to this spot. There in my own hand was the rude pen with which he had written them, and there round his neck was the crucifix his dying lips had kissed.

Gazing at him my imagination could reconstruct the whole scene (при взгляде на него мое воображение смогло восстановить всю картину; to reconstruct — перестраивать; восстанавливать/напр., в памяти/; scene — место действия/в пьесе, романе и т.п./; картина, зрелище): the traveller dying of cold and starvation (путешественника, который умирает от холода и голода), and yet striving to convey the great secret he had discovered to the world (и все же прилагает все усилия, чтобы донести великий секрет, который он открыл, всему миру; to strive — стараться, бороться; to convey — перевозить, переправлять; сообщать, передавать); the awful loneliness of his death (ужасное одиночество его смерти), of which the evidence sat before us (доказательство которой сейчас сидело перед нами; evidence — ясность, наглядность; доказательство, подтверждение). It even seemed to me that I could trace in his strongly-marked features (мне даже показалось, что я смог разглядеть в его резко обозначенных чертах; to trace — набрасывать/план/, чертить/карту и т.п./; находить, усматривать; to mark — ставить знак, ставить метку; отмечать, обозначать) a likeness to those of my poor friend Silvestre, his descendant (сходство с чертами моего бедного друга Силвештра, его потомка; poor — бедный, малоимущий; бедный, несчастный), who had died twenty years ago in my arms (который умер двадцать лет назад на моих руках), but perhaps that was fancy (но, возможно, это было лишь мое воображение; fancy — воображение, фантазия).

imagination [I"mxdZI'neIS(q)n], starvation [stQ:'veIS(q)n], fancy ['fxnsI]

Gazing at him my imagination could reconstruct the whole scene: the traveller dying of cold and starvation, and yet striving to convey the great secret he had discovered to the world; the awful loneliness of his death, of which the evidence sat before us. It even seemed to me that I could trace in his strongly-marked features a likeness to those of my poor friend Silvestre, his descendant, who had died twenty years ago in my arms, but perhaps that was fancy.

At any rate, there he sat, a sad memento of the fate (во всяком случае, он сидел там, печальным напоминанием о той судьбе; rate — норма, размер; at any rate — во всяком случае, по меньшей мере) that so often overtakes those who would penetrate into the unknown (которая так часто настигает тех, кто /осмеливается/ проникнуть в непознанное; to overtake — догнать, наверстать; обрушиваться, случаться внезапно); and there probably he will still sit (и, возможно, он так и будет сидеть), crowned with the dread majesty of death, for centuries yet unborn (увенчанный ужасным величием смерти, в течение /многих/ будущих веков; unborn — /еще/ нерожденный; будущий, грядущий), to startle the eyes of wanderers like ourselves (пугая взоры странников, подобных нам), if any such should ever come again to invade his loneliness (если таковые вообще когда-нибудь снова придут, чтобы нарушить его уединение; to invade — вторгаться, захватывать; loneliness — одиночество). The thing overpowered us, already nearly done to death as we were with cold and hunger (это окончательно обескуражило нас, которые уже почти умирали от холода и голода; thing — вещь, предмет; ситуация, положение дел; to overpower — пересиливать, брать верх; сломить, раздавить; to do to death — /разг./ убить).

memento [mI'mentqu], penetrate ['penItreIt], majesty ['mxdZIstI]

At any rate, there he sat, a sad memento of the fate that so often overtakes those who would penetrate into the unknown; and there probably he will still sit, crowned with the dread majesty of death, for centuries yet unborn, to startle the eyes of wanderers like ourselves, if any such should ever come again to invade his loneliness. The thing overpowered us, already nearly done to death as we were with cold and hunger.

"Let us go (давайте

уйдем)," said Sir Henry, in a low voice (сказал сэр Генри тихо: «тихим голосом»); "stay, we will give him a companion (подождите, мы дадим ему товарища; to stay — оставаться, не уходить; /особ. в повел. накл./ медлить, ждать)," and, lifting up the dead body of the Hottentot Ventvögel (и, подняв мертвое тело готтентота Вентфогеля), he placed it near that of the old don (он расположил его рядом с телом старого дона). Then he stooped down and with a jerk broke the rotten string of the crucifix round his neck (затем он наклонился и рывком сорвал прогнивший шнурок, /на котором висело/ распятие на его шее; jerk — резкое движение, толчок; with a jerk — рывком), for his fingers were too cold to attempt to unfasten it (потому что его пальцы слишком замерзли, чтобы попытаться развязать его; cold — холодный; замерзший, озябший). I believe that he still has it (я уверен, что оно все еще у него = у сэра Генри). I took the pen, and it is before me as I write (я взял себе перо, и оно лежит передо мной /сейчас/, когда я пишу) — sometimes I sign my name with it (иногда я подписываю им свое имя = иногда я ставлю им свою подпись).

voice [vOIs], jerk [dZq:k], attempt [q'tempt], unfasten ['An'fQ:sn]

"Let us go," said Sir Henry, in a low voice; "stay, we will give him a companion," and, lifting up the dead body of the Hottentot Ventvögel, he placed it near that of the old don. Then he stooped down and with a jerk broke the rotten string of the crucifix round his neck, for his fingers were too cold to attempt to unfasten it. I believe that he still has it. I took the pen, and it is before me as I write — sometimes I sign my name with it.

Then, leaving those two (затем, оставив этих двоих), the proud white man of a past age and the poor Hottentot (гордого белого человека ушедших веков и беднягу готтентота), to keep their eternal vigil in the midst of the eternal snows (нести свое вечное дежурство посреди вечных снегов; vigil — бодрствование; дежурство), we crept out of the cave into the welcome sunshine and resumed our path (мы выползли из пещеры к долгожданному солнечному свету и возобновили свой путь; welcome — желанный; долгожданный; path — тропинка, тропа; путь, дорога), wondering in our hearts how many hours it would be before we were even as they are (размышляя в глубине души, сколько же часов пройдет, прежде чем мы окажемся в таком же положении, как и они; heart — сердце; душа; even — плоский, ровный; равный, одинаковый, тот же самый).

eternal [I(:)'tq:nl], vigil ['vIdZIl], sunshine ['sAnSaIn], resume [rI'zju:m]

Then, leaving those two, the proud white man of a past age and the poor Hottentot, to keep their eternal vigil in the midst of the eternal snows, we crept out of the cave into the welcome sunshine and resumed our path, wondering in our hearts how many hours it would be before we were even as they are.

When we had gone about half a mile we came to the edge of the plateau (когда мы прошагали с полмили, мы подошли к краю плато), for the nipple of the mountain did not rise out of its exact center (потому что пик горы поднимался не из самого его центра; exact — точный), though from the desert side it seemed to do so (хотя, /когда мы смотрели/ со стороны пустыни, казалось, что это было так). What lay below us we could not see (что лежало = находилось внизу: «ниже нас», мы не видели), for the landscape was wreathed in billows of morning mist (потому что пейзаж был окутан волнами утреннего тумана; landscape — ландшафт, пейзаж; to wreathe — обвивать, оплетать; клубиться/о дыме/; billow — большая волна, вал; лавина, поток). Presently, however, the higher layers of mist cleared a little (вскоре, однако, верхние слои тумана немного рассеялись; to clear — очищаться, проясняться), and revealed, some five hundred yards beneath us, at the end of a long slope of snow (и открыли /нашим взорам/, ярдах в пятистах под нами, у края протяженного снежного склона; to reveal — открывать, разоблачать; обнаруживать, показывать; end — конец, край), a patch of green grass, through which a stream was running (клочок земли, /покрытый/ зеленой травой, по которому протекал ручей; to run — бежать; течь, литься). Nor was this all (но это было еще не все).