Корея. 1950
Шрифт:
— Майор Бойли. — сухо поприветствовал офицера федерал в очках-авиаторах, категорически нелепо смотрящихся на вытянутом лице последнего. Боули столь же сухо кивнул в ответ:
— Агент Дэвис.
— Майор, у вас не доступа на склад.
Офицер раздраженно пожевал сигару, мысленно послав молоденького федерала, явно не бывшего на фронте — но мнящего из себя невесть что.
— Без вас знаю.
— Просто напоминаю.
Какая раздражающая улыбка у этого мелкого засранца… Кивнув на прощание, майор двинулся в штаб.
…К вечеру Боули чувствовал себя выжатым лимоном. И потому не преминул зайти в бар — немного развеяться,
Тихо играл джаз — легкая, мелодичная музыка. Сам майор давно уже полюбил ее, предпочитая джаз чему-то более громкому и резкому, завоевывающему популярность на большой земле… А джаз — он как лёгкий ветер, проносящийся над океаном, успокаивает и расслабляет. В баре дым столбом, дым сигар — можно даже самому не закуривать… Плюс горьковато-кислый вкус свежего сока и мягкая музыка…Впервые за весь день майор почувствовал облегчение — и пульсирующее напряжение стало постепенно отпускать.
Впрочем — напряжение, подобно скрытому океанскому течению хоть и отпустит, но окончательно не уйдет. Завтра снова на аэродром, обеспечивать безопасность во время прибытия «гостей»… Так что ночью наверняка вновь приснится неизвестный пока японский «доктор», проводящий опыты на живых людях прямо в пятом ангаре — или шпионы комми для разнообразия.
И все же пока еще можно расслабиться и хоть ненадолго забыть о службе…
Неожиданно знакомое лицо попало в поле зрение майора. Он явно видел этого парня на аэродроме. Сегодня видел! А, ну конечно… Разнорабочий из аэродромной обслуги, мастер на все руки. Ветеран! Высокий, с темными волосами, смазливое лицо как у актера… Как там его? Да неважно. Парень поднял глаза на майора — и в его взгляде также отразилось узнавание; не желая выглядеть зазнавшимся снобом, Боули приветливо кивнул ветерану, одновременно с тем мучительно вспоминая имя:
— Добрый вечер!
— Добрый!
Парень так же вежливо кивнул и тотчас скрылся среди танцующих. Но майор уже вспомнил его имя — Айван! Точно, Айван с Аляски. Настоящий солдат, проливавший свою кровь и вдоволь надышавшийся пороха… Настоящий солдат теперь вынужден работать разнорабочим, когда штабные штафирки правят бал! Пальцы Боули сами собой сжались на прозрачном стекле стакана…
Пора домой.
Офицер военной полиции с удовольствием вдохнул прохладного ночного воздуха и сел в машину — не спеша впрочем, закрывать водительскую дверь и уезжать домой. Дома его ждет короткий, тревожной сон — а после наступит завтра… Очевидно тяжелый, насыщенный заботами и трудами день. Майор невольно засмотрелся на городские огни, на спящий океан, подсвечиваемый фонарями набережной — но его мысли вновь вернулись к солдатам, оставшимся в земле старой Европы и тем бедолагам, кто не вернется из Кореи. Заодно вспомнился и треклятый доктор с его секретным грузом, а следом и шпионы комми, и спесивые конторщики…
А может, послать их всех?! И просто уйти в отставку? Ветеранская пенсия вполне позволит не тужить на гражданке… Может, еще не поздно и семью завести? Ведь вдова Палмер давно намекает на «чай»…
Дверь бара неожиданно открылась, отвлекая Боули от совершенно безумных мыслей — и переключив его внимание на Айвана, героя
Странно, он ведь вроде не там живет… Может, покатил к подружке? Да ведь поздновато уже для вечерних визитов…
Натренированное чутье майора военной полиции вдруг заставило его заострить внимание на ветеране — а в груди, щекоча нервы, вспыхнуло пламя охотничьего азарта. Повинуясь внезапному порыву, майор покинул машину — ведь хвост на авто велосипедист не может не заметить! Боули быстро огляделся — и заметил в кустах небольшой женский велосипед.
Какое везение…
Может это и старческая паранойя, но Боули привык доверять своей интуиции — и потому бодро закрутил педали, словно и не было выматывающего дня службы.
Глава 14
19 октября 1950 года от Рождества Христова, вечер. Остров Оаху, Гавайи. Гавань Пёрл-Харбол.
Я медленно кручу педали своего велосипеда, наслаждаясь прохладным ветерком, нежно обдувающим моё лицо. Ночь на Оаху поистине волшебна! Луна, как огромный серебряный диск, висит высоко в небе, весьма неплохо освещая дорогу и тропические деревья вдоль нее. Сейчас я проезжаю мимо кокосовых пальм, наслаждаясь пением ночных птиц; в воздухе витает сладковатый аромат цветущих гибискусов и жасмина.
Райское место! А все равно накатывает ностальгия и тоска по родным зимним просторам — и снежным шапкам на елях, и морозным узорам на стекле. У нас скоро зима…
Но тоска тоской — а вот предстоящее задание меня действительно волнует, поглощая все мысли. Для того и поездка на велосипеде по ночному острову, для того и пытаюсь развеяться, в надежде перезагрузить мысли…
Ибо над решением непростой задачи приходится конкретно так ломать голову.
Итак, что мы имеем — есть некий «гость», чье прибытие уже завтра ожидается на аэродроме. Некий «профессор» — человек явно высокопоставленный и хорошо охраняемый; уже сейчас на аэродроме приняты такие меры безопасности, что в искомый пятый склад, где будет проходить разгрузка неизвестного груза профессора, попасть совершенно невозможно.
Первый вывод, что напрашивается сам собой — на складе будет размещено неизвестное, но явно очень действенное оружие.
Против кого оно будет применено? Что за оружие? Почему такая секретность?
Ну, если думать о самом страшном, то один из вариантов — атомные бомбы. Американцы разместят на Оаху перевалочный склад с ядерным оружием, а «профессор» ответственен за размещение и сохранность… Но есть и нестыковки.
Самое очевидное — а почему Оаху? Почему не американские военные базы в Японии или на юге Кореи? Они-то уж точно ближе к театру боевых действий… А заодно и к границам СССР, и Китая.
Хотя Перл-Харбол все еще остается крупнейшей военно-морской базой США на Тихом океане. В любой момент можно загрузить один из авианосцев атомными бомбами и послать корабль к дальневосточным берегам СССР… Но тогда почему аэродромный склад-ангар, а не флотские склады? Ну, допустим, перевалочный пункт — или какие-то дрязги в штабах, я всего знать не могу. Возможно, доставлять ядерные «подарки» из США морем янки опасаются — вспомнили действия японских и немецких подлодок в годы Второй Мировой, и теперь боятся уже советских подводных «охотников»? Сомнительно, конечно…